причинить ей боль, самую сильную, чтобы она пережила её и возненавидела меня, чем продолжать терзать, а взамен Майя будет спасать и снова прощать меня.
– Я не смогу… Не смогу… Не смогу… – Сможешь, Хард! За годы своей дерьмовой жизни ты отточил мастерство в причинение боли и уничтожении любых чувств в себе. В этот раз всё сложнее, потому что мои чувства настоящие!
Прикладываюсь к горлышку, чтобы не сорваться на жалкие рыдания безнадежно влюбленного парня. Нет, это уже не влюбленность. Это самая настоящая, сильная любовь, когда ради счастья другого человека ты готов на всё. Даже на то, чтобы бросить её и уйти, позволив нормально жить.
Майя не поверит в мой жалкий спектакль с подонком в главной роли. Она слишком хорошо меня изучила и знает, когда я играю на ее чувствах, а когда действительно превращаюсь в поганого ублюдка. Значит я должен постараться и убедить Льюис в том, что такие, как я никогда не изменятся. Если я хочу оттолкнуть её нужно быть убедительным. Возвести нерушимую стену и потопить любые эмоции, воззвав к давним друзьям: злости, ненависти, самоуверенности и презрению.
С глухим бульканьем допиваю остатки бурбона даже вкуса не ощущая. Горькая жидкость притупляет сознание, и я словно во сне замахиваюсь и швыряю бутылку об стену, разлетевшуюся на мелкие осколки. То же самое сейчас происходит с моим сердцем: оно раскалывается на кусочки от боли, нуждаясь в Майе.
Ну почему я делаю это?
– Потому что я люблю её…
Но продолжаю разрушать.
Глава 54. Майя
Бессердечное трепло. Я попросила о такой малости – остаться со мной на ночь. Дать мне возможность заснуть в крепких объятьях Харда и проснуться рядом с ним. Раньше него, рассматривая его спящую мордашку и подрагивающие реснички. А Том прост свалил, предпочитая мне свой остаточный и жалкий авторитет парня, не ночующего с девушкой в одной постели. Но британец уже неоднократно нарушал свое собственное правило и ни раз спал со мной в обнимку, уткнувшись мне носом в шею, сладко посапывая. Что изменилось сейчас?
– Ненавижу! – Вымещать злость на кучерявом брюнете легче и проще, нежели вернуться к своим вполне реальным проблемам, от которых я так профессионально сбежала, спрятавшись в комнате. Единственное, что меня успокаивает – вероятность того, что Томас незаметно ушел только когда я крепко заснула, оградив и себя от лишних вопросов, и мой сон не тревожа. Но подсознательно я как будто чувствовала, что осталась одна и сквозь сон мне казалось, что я слышу шаги Харда и звук открывшейся балконной двери, после чего наступила полная тишина. Я так и не проснулась, чтобы проверить свои догадки. Слишком уставшая и эмоционально измотанная, я позволила тяжелому сну утащить меня в страну грёз
Долгий сон не принес мне успокоения и отдыха. Чувствую себя разбитой, потерянной и одинокой. Хард обещал, что я не буду проходить через это одна! Тогда почему он ушел? Господи, я превращаюсь в обычную среднестатистическую влюблённую идиотку, которая вздохнуть не может без своего парня. Это отвратительное и незнакомое чувство пугает меня и заставляет нервничать. Нельзя зависеть от человека, который в любой удобный для него момент может уйти и оставить меня одну.
– Но прошлой ночью он же пришел ко мне. – У меня дефицит общения. Ни с кем кроме Харда я почти не общаюсь и когда его нет рядом, я уже разговариваю сама с собой. Какой это уровень зависимости от другого человека?
– Безнадежный! – Прячу лицо в ладони и испускаю протяжный стон. Я элементарно не могу себе позволить такой сильной эмоциональной привязанности, потому что если Тому надоедят отношения, и он захочет избавиться от меня, я останусь со своей любовью наедине и спустя время это чувство поглотит и уничтожит меня, просто потому что я уже никогда не смогу разлюбить этого высокомерного и самовлюбленного говнюка…
Заставляю себя подняться с постели и отправиться в душ. Все всегда начинается и заканчивается в ванной комнате. Плохо – прими душ и позволь воде смыть всю твою боль. Хорошо – прими душ, усиливая и обостряя переживаемые чувства и эмоции. Со вчерашнего вечера осколки разбитого зеркала лежат в раковине как напоминание о моей слабости или о возможности собрать по кусочкам то, что безвозвратно уничтожено. Беру один осколок в руку и смотрю на часть своего отражения в разбитом зеркале, чувствуя невыносимую усталость и накатывающую печаль. Сейчас мне поможет только душ.
Возвращаюсь в спальню бодрая и решительно настроенная на разговор с человеком, который издевался надо мной всю мою сознательную жизнь. Абсолютная убежденность в том, что отец никуда не ушел, не оставив попыток поговорить со мной, ни на секунду меня не покидает. Мне действительно придется столкнуться с ним лицом к лицу и раз навсегда пресечь все возможные встречи одним разговором. Именно поэтому я решаю, что мой внешний вид должен быть исключительно убийственным на тот случай, если моя внутренняя стойкость падёт, внешне я буду продолжать держать оборону. К тому же, мне предстоит разговор не только с отцом…
Надеваю белоснежную футболку с короткими рукавами и неглубоким вырезом, выгодно, без ненужной вульгарности, подчеркивающим мою грудь и черную юбку с пышным подолом до колена, и заправляю футболку, чем подчеркиваю талию. Несколько тупых секунд верчусь перед зеркалом, поставив руки на пояс, оценивая свой внешний вид с разных сторон как настоящая конченая влюбленная идиотка. Эти чувства выйдут мне боком! Волосы оставляю распущенными – так мне легче справляться с волнением. Сидишь, теребишь прядь и вроде становится легче. Вдыхаю полной грудью и прихватив свой рюкзак выхожу из спальни. Оглушающая тишина мне не нравится и от волнения предательски сводит низ живота, вызывая желания вернуться в комнату и другим путем покинуть дом, но я перевожу дыхание и с дрожащим нутром спускаюсь в гостиную. В глубине души я надеюсь, что смогу незаметно уйти из дома, потому что выяснению отношений с отцом я бы предпочла все скандалы с Хардом.
– Майя… – Отец сидит на кухне с бокалом в руках. Один. Я тяжело сглатываю и на дрожащих ногах поворачиваюсь к нему, оставаясь стоять около входной двери на случай быстрого побега.
– Ты хотел поговорить. Хорошо. Мы раз и навсегда все обсудим, во избежание ненужных мне встреч с тобой. – Мой голос звучит стойко и уверенно, как непоколебимая сталь, а внутри всё стянуто в тугой узел от страха и переживаний.
– Я лишь хотел посмотреть, как ты живешь и убедиться, что у тебя все
