с верхней губы тыльной стороной ладони. Моё тело, обласканное горящими от желания карими омутами, застывает словно в кровь пустили воск.
Кареглазый обольститель тянется к верхнему ящику прикроватной тумбочки и достает прозрачную бутылочку со светлым содержимым внутри. Я пристально слежу за каждым движением этого извращенца, чей мозг гениально работает, когда дело касается секса. У меня аж соски твердеют от перенапряжения и возбуждения.
Хард откупоривает крышечку и неспешно льет немного массажного масла мне на грудь. Приятный, насыщенный ореховый аромат, легкий и почти неуловимый, ближе к терпким ноткам грецкого ореха, заполняет спальню. У меня першит в горле от запаха и… волнения.
Разглаживающими движениями сильных ладоней, Томас растирает масло по моему телу: затрагивает плечи, надавливая на напряженные точки и массируя забитые мышцы, касается ключиц и легко скользит по талии, пачкая тягучим маслом живот, умудряясь изящно маневрировать и не трогать грудь. Терзатель девичьих тел!
Моё тело, пропитанное маслом, блестит на свету, как и ладони Харда. Он привстает на коленях и подползает ближе к моей груди, так, что выпирающий бугорок в его штанах оказывается в вызывающей близости от моих губ. Теплые и гладкие руки Томаса ложатся на мою грудь и круговыми движениями массируют чувствительную зону. Моё дыхание учащается и лишь изредка, когда сознание проясняется я опускаю взгляд и слежу за скользкими руками этого бесстыдника.
К мягким скольжениям Хард добавляет толику грубости и нещадно мнет отяжелевшую грудь до покраснений, отвешивая безобразные шлепки. Я скулю и извиваюсь под натиском тяжелого тела британца и его горячих ласк, чувствуя, как тонкая ткань трусиков насквозь пропитана липким возбуждением. Томас сосредотачивается на левой груди и замешивающими движениями мнет, скользкими пальчиками оглаживая сморщившиеся светлые ореольчики. Хочется прогнуться в пояснице и сменить положение, но Хард вдавливает меня в матрас, не позволяя выбраться.
– Том… – его ладони непроизвольно сходятся на моей груди, оттягивая соски. Моё положение такое же бедственное, как и положение Харда. Он на грани. Как и я.
Не послушными руками приспуская спальные штаны брюнета, не без его помощи, выпускаю на волю готового к труду и обороне дружка Харда. Порывисто и грубо сжимаю член британца, в отместку получая острые пощипывания сосков.
– Черт, детка… – Томас сбивается на хрип, но пытается вернуться к своей первоначальной задаче: ублажить меня.
Собираю остатки масла со своей груди и с ладоней Харда, и по всей длине скользящими движениями оглаживаю мужское достоинство брюнета, ритмично двигая ладонью вверх и до самого основания. Том подмахивает бедрами, идя на поводу у тела, требующего разрядки, и набухшая плоть идеально скользит в моих масляных, полусогнутых пальцах.
Лихорадочные стоны Харда – мой самый настоящий фетиш. Глаза суетливо бегают под закрытыми веками, а губы слегка приоткрыты. Начинаю чувствовать напряжение своего малыша и ускоряю ритмичность движений, поглощая каждый стон Томаса.
– Майя… – гортанный рык срывается с пересохших губ Харда и признак его удовлетворения белой струйкой растекается по моей груди. А что-то обильно липкое мокрым пятном остается на моих трусиках.
Масляными пальцами Томас зачесывает растрёпанные волосы назад и упирается ладонью в стену, пытаясь перевести дыхание. Брюнет смотрит на меня извиняющимся взглядом и нежно поглаживает костяшками пальцев розовую щечку. Пока его удовлетворённый товарищ вульгарно тычется мне в самые губы. Если бы не дикое желание кончить самой, я бы обхватила головку члена кончиками губ и сосала до громких стонов Харда, выкрикивающих моё имя и умоляя меня не останавливаться, принимая его глубже и глубже…
– Том… – взглядом указываю на грудь. Мне хватит нескольких прикосновений.
– Ох, детка, прости, – Хард порывисто целует мои губы, высасывая мой спасительный кислород и стискивает грудь как сдутые мячики. Мой сдавленный стон глушится поцелуем и только когда Томас отпускает мои губы, позволяя себе крик.
Раскрасневшиеся от укусов и поцелуев губы британца перебираются на шею, пытливо терзая солоноватую кожу влажными поцелуями. Масляными ладонями Хард массирует мою грудь круговыми движениями. Самым центром впалой части на ладошках, едва касаясь, задевает розовые соски. Дыхание сбивается, и я учащенно поглощаю кислород жалкими урывками, пока скорость пытливых ласк британца увеличивается. Грудь твердеет, а Томас продолжает теребить набухшие соски, сжимая между пальцев и нежно заглаживая свою грубость. Капли пота стекают по моей шее и растворяются на разгоряченной коже. Мышцы живота хаотично подрагивают, а между ног болезненно ноет. С профессионализмом сексуального гуру Хард ловит каждый мой стон, зная, когда меня нужно подтолкнуть… в пучину наслаждения.
Томас завладевает моими губами, бесцеремонно вторгаясь в моей рот языком и заставляя глухо стонать. Сильнее придавливает к постели. Он как будто стал еще тяжелее или я окончательно ослабла, желая рассыпаться на частички. Прикосновения ладоней Харда кажутся обжигающими, а острые пощипывания сосков пронизывающими и невыносимыми. Извиваюсь под ним как змея, но он не выпускает, выцеловывая мои губы и безжалостно теребя соски до болезненной истомы… Плотнее соединяю бедра и верчусь на месте, испуская жалобные стоны Томасу в рот.
– Том! – британец освобождает мои губы на пике и громкий крик заполняет собой всю комнату, звеня в ушах. Я откидываю голову и закатываю глаза, выгибаясь дугой, не контролируя собственное тело. Жуткая дрожь проносится по уставшим мышцам, словно кто-то отменно приложился ко мне оголенными проводами.
Хард прижимает ладонь к моему животу и ведет вверх, успокаивающе поглаживая грудь. Я удовлетворенно выдыхаю, но меня еще подбивает.
– Сиськи – это твоё слабое место, – умозаключение величайшего человека, перетрахавшего бесчисленное количество девушек, только у одной из которых оказалась дикая чувствительность и реакция на ласки груди. И это величайшее открытие принадлежит мистеру Харду, который сидит на мне со спущенными штанами и сияет от счастья.
– Моя грудь – это твоё слабое место, – отвечаю сонливым голосом и убираю прилипшие пряди волос со лба.
– Впервые в жизни мне не хочется спорить с тобой, потому что ты права, Майя. Всегда мечтал кончить тебе на сиськи, – глупо улыбается и ёрзает на мне, словно сидит на стуле. Поправляет штаны, прикрывающие его сексапильную задницу, но спрятать своего дружка не торопится. Его член нацелен на меня как на беспомощную мишень!
– Ты придурок, Хард, – покачиваю головой от безнадежности этого человека и тупо лыблюсь, любуясь этим беззаботным, разыгравшимся мальчишкой, которым он бывает так редко.
– Черт, обожаю, когда они так делают… – Сгорающая от стыда, лежу под Хардом абсолютно обнаженная и полная желания. Томас двигает головой и облизывается, рассматривая соблазнительно торчащие соски, призывая своего папочку любоваться ими и желать их. Это возмутительно! Моя грудь продажно откликается на любые пошлые высказывания Харда и морщится, радуя глаз
