выверен.
Повалил одного — ударил по шее, раздавил хребет. Второму — копьё в глазницу, глубже, выкрутить, выдрать. Третий вцепился в бок — кулак в челюсть, щелчок, снова копьё — в живот, проткнул насквозь, прижал к стене.
Кровь капала на пол.
Не их. Моя.
Мелкие ссадины, порезы, удары. Но всё не критично. Пока.
Снова тишина.
Я стоял, тяжело дыша, среди пятерых тел. Камень под ногами был мокрый от их чёрной крови. Но воздух не пах трупами. Здесь вообще ничего не пахло, как будто смерть тут — не повод для реакции.
— Отличное начало, — усмехнулся я сам себе. — Если это только первое испытание, то дальше, наверное, душу с мясом оторвут.
Ничего не ответило. Конечно.
Я перевёл дыхание. Подтянул ремни на груди. Поднял копьё.
И пошёл дальше в лабиринт.
Я шёл вперёд. С каждым шагом камень под ногами становился холоднее, а стены — всё выше. Казалось, они сдвигались. Давили. Протискивались ближе, дышали мне в лицо.
А потом это началось.
— Хе-хе… Ты думаешь, что сможешь выйти отсюда?
Я остановился. Резко.
Повернулся — позади никого. Ни тени, ни движения. Только мой собственный хриплый вдох, отскакивающий от камня.
— Глупый. Это не твой мир. Здесь нет правил, которые ты понимаешь.
Голос не звучал из определённого места. Он тек. Стекал с каменных стен, с потолка, с пола. Казался слишком близким и одновременно далёким, как сон, в котором ты падаешь. И знаешь, что не проснёшься.
— Кто ты? — спросил я, и сам удивился, насколько тихо это вышло.
— Тот, кто видит, как ты ломаешься. Секунда за секундой. Шаг за шагом.
Пауза.
— Ты ведь уже чувствуешь, как это место проникает внутрь, да? В воздухе — сомнение. В стенах — отчаяние. Оно трогает тебя. Касается. Уже.
Я ускорил шаг. Потом — почти побежал. Нет, это всё уловки. Иллюзии. Психологическая атака. Система проверяет устойчивость. Проверка. Просто испытание.
Обычное. Испытание.
— Хе-хе-хе… Ты убивал, чтобы стать сильнее. Но ты стал просто… один.
Я рванул за угол, надеясь на новую угрозу, на бой, на что угодно, лишь бы отвлечься от этого голоса. Но там было пусто. Только проход вперёд — длинный, как кишка зверя. Узкий. Давящий.
— Дальше будет хуже. Здесь ты узнаешь, кем ты был. И кем станешь. Или не станешь вовсе.
Я остановился. Сердце колотилось. Копьё дрожало в пальцах.
Ненавижу.
Ненавижу пустую болтовню.
Ненавижу, когда правду кидают тебе в лицо, завернув в ядовитую усмешку.
— Замолкни.
— Ты ведь сам с собой говоришь. Я — часть тебя. Та, что давно знала: ты не герой. Ты — голод, ярость и страх. Просто человек. Один. В темноте.
Я прижал ладонь к виску.
Может, и правда схожу с ума.
Может, это и есть цель — сломать разум, заставить поверить в безысходность, заставить… поддаться.
Но нет.
Нет.
Я шагнул вперёд. Прямо в голос. В страх. В неизвестность.
Если это лабиринт души — я вырежу себе выход копьём.
Пусть стены сойдут с ума первыми.
Я шагал сквозь этот каменный ад, пока стены не раздвинулись в нечто похожее на зал. Потолок уходил ввысь, но сверху капала вода — редкая, почти ритмичная. Каждая капля звучала, как отмеренное время.
Я был настороже.
Но именно в этот момент я почувствовал присутствие.
Никакого звука. Ни дыхания, ни шороха.
Но что-то изменилось. Воздух стал плотнее. Холоднее.
Я знал — я здесь не один.
Шаг. Второй.
И вот он — напротив меня.
Я.
Он стоял, как отражение в мутной воде. Доспехи точь-в-точь мои — только чистые, как будто только что выковали. Копьё в руке, щит за спиной. Шлем снят — и я вижу своё лицо.
Моё лицо… безэмоциональное, чужое.
Холодные глаза, как у хищника.
— Кто ты? — выдохнул я, чувствуя, как пальцы крепче сжимают древко копья.
Он не ответил. Только шагнул вперёд, плавно.
И тогда я понял — он не просто выглядит как я.
Он движется как я.
Он дышит как я.
Он ждёт, как я.
Он — моя копия. Идеальная. Без усталости. Без сомнений.
Без жалости.
Он бросился в атаку — молниеносно.
Я едва успел выставить копьё, отбивая выпад. Удар пришёлся в бок — резко, точно. Будь я медленнее — уже валялся бы на полу, истекая кровью.
Схватка была зеркальной. Я парировал его выпад — он тут же парировал мой. Каждый мой финт он знал. Потому что я знал.
Было ощущение, будто я сражаюсь с предсказанием своих собственных движений.
— Ты слаб, — проговорил он впервые. Мой голос. Только чужой. Глубже. Без тепла.
— Ты носишь силу, но не стал частью её. Ты сдерживаешь себя.
Я зарычал, шагнул вперёд, серия ударов, переход в оборону, разворот, удар щитом — ничего. Он гасил всё с точностью машины.
— Ты всё ещё держишься за человечность. — Он снова говорил между ударами. — А я отбросил её. Я — то, чем ты мог бы стать.
Клинки скрежетали. Удары отдавались болью в локтях. Мышцы ныли. Усталость навалилась, как мокрое покрывало.
Но я всё ещё стоял.
— Может, — прошипел я, — ты и силён…
Резкий выпад — копьё обманным движением уходит вбок — я резко разворачиваю хват, и вторым движением втыкаю наконечник в его плечо. Он отскакивает. Первая кровь.
— …но ты — не Я.
— Ты — пустая оболочка. Я — тот, кто дрался, когда был слаб. Кто выживал, когда не знал правил. Кто шёл вперёд, даже когда тело просило лечь.
Он молча смотрел на меня. Кровь стекала по его руке.
Потом он снова шагнул вперёд. Уже без слов.
И в этот раз — он ошибался.
Я начал менять стиль. Использовать хаос.
Движения, не укладывающиеся в привычные паттерны.
Разворот спиной. Падение с ударом вверх.
Размах — удар ногой.
Я перестал быть собой, и это сломало его.
Щит сбил его с ног. Копьё пронзило грудь. Он закашлялся. Улыбнулся… моей улыбкой.
— Вот он ты… настоящий.
— Добро пожаловать… в себя.
Он исчез. Растворился в воздухе, словно никогда и не существовал. Только след крови остался на полу.
Я тяжело дышал, держась за бок — там всё саднило.
Снова тишина. Но на этот раз — глубокая, уважительная.
Словно
