приказ отступать. Некоторых командиров подразделений, которые поставили под сомнение его приказ, немедленно заставили подчиниться. Да и сам губернатор, когда пробило десять часов ночи, показал всем на личном примере, что надо делать.
Началось всеобщее повальное бегство. Горожане эвакуировались в кромешной ночной тьме, в обстановке полнейшего замешательства и паники. В довершение беды разразился страшный тропический ливень. Старейшие жители не могли припомнить подобной неистовой штормовой ночи. Дороги, ведущие из города, превратились в стремительные потоки воды. Больше всего досталось женщинам и детям. Эвакуация произошла столь внезапно, что у людей не было даже времени забрать с собой самое необходимое из своих домов. Хотя некоторые горожане за несколько дней до этого успели отправить золото и наличные деньги в надежное место. К счастью для беглецов, французы понятия не имели, что происходит, и готовились к штурму города на следующий день. Первого, кого они встретили днем, был адъютант дю Клерка, который сообщил, что город оставлен его защитниками.
Дюге-Труэн сначала не поверил этому известию, но, приняв меры предосторожности, вошел в город и обнаружил, что единственными людьми, кто еще там оставался, были выжившие члены экспедиции дю Клерка. Они вырвались из тюрьмы и занялись грабежом домов. К ним вскоре присоединились воодушевленные их примером некоторые солдаты Дюге-Труэна, несмотря на приказ прекратить бесчинства и строжайшие меры наказания, принятые французским командованием. Вашконселуш Вельу утверждает, что Дюге-Труэн расстрелял 18 своих людей, которые разграбили церкви. Весть о потере города полностью деморализовала бойцов фортов, и эти твердыни были либо оставлены, либо сдались по первому требованию французов. Вскоре под их контролем оказался весь залив Рио-де-Жанейро со всеми кораблями в гавани. В иезуитском храме на вершине горы, «откуда открывался самый прекрасный вид в мире», победители с благодарностью пропели гимн «Те Деум» под аккомпанемент гобоев и труб.
Как бы велики ни были трофеи, обнаруженные в покинутом городе, их было недостаточно, чтобы покрыть стоимость экспедиции и компенсировать расходы тех, кто финансово поддержал Дюге-Труэна. Чтобы решить этот вопрос, ему было необходимо как-то раздобыть то золото, которое португальцы вывезли в самом начале военной кампании. Более того, он был должен действовать быстро, так как бежавшие негры-рабы сообщили ему, что Антониу де Албукерке из Минас-Жерайса быстро приближается к городу с большими силами. В сложившихся условиях, когда, по словам французов, «генерал, глубоко почитаемый среди португальцев», успел наладить связи с разгромленным гарнизоном Рио-де-Жанейро, уже можно было не церемониться с трусливым и слабым губернатором. Французский главнокомандующий послал Кастро де Морайсу ультиматум с требованием немедленно уплатить большой выкуп за город и форты. В противном случае город будет разрушен до основания.
Губернатор колебался несколько дней, но гибель предприимчивого Бенту ду Амарал Коутинью в столкновении с французами поставила окончательную точку в его сомнениях. Деморализованный губернатор не стал дольше ждать Албукерке с его подкреплением и вступил в переговоры с французами, когда они угрожающе выдвинули свои основные силы к его временному лагерю в Энженьо-Нову. В роли посредника выступил иезуит падре Антониу Кордейру. Он убедил Дюге-Труэна согласиться на сумму 610 тысяч крузадо золотом, 100 ящиков сахара и 200 голов скота в качестве выкупа за город и форты. Большую часть денег составили королевский налог на золото, полученный из Минас-Жерайса, и золотые слитки, вывезенные с монетного двора. Были принуждены внести свой вклад и богатейшие горожане, которым повезло спасти свое золото. Следует особо добавить, что сам губернатор осуществил один из наибольших частных платежей. Было также предусмотрено договором, что купцы и горожане, нашедшие убежище в окрестностях, имеют право свободно торговать с французами и выкупать свою собственность и суда, если они способны за это заплатить. Капитуляция была подписана 10 октября 1711 г., и несколько видных гражданских лиц и представителей военных были переданы французам в качестве заложников ради гарантии выполнения почетных условий сдачи. Две недели спустя Антониу де Албукерке прибыл из Минас-Жерайса с подмогой.
Несмотря на то что он явился слишком поздно, в этом не были виноваты те люди, которых он вел. 21 сентября он получил устное сообщение, что 18 судов Дюге-Труэна вошли в гавань. Не ожидая дальнейшей информации или письменного обращения губернатора Морайса, Албукерке немедленно принял решение идти на помощь осажденному городу. Была быстро мобилизована милиция Минас-Жерайса, что стало ярким контрастом той мобилизации, которая обычно имела место в Португалии и которая всегда шла тяжело, преодолевая сопротивление народа. Призыв Албукерке к оружию быстро разлетелся повсюду, несмотря на бездорожье. Что было немаловажно, откликнулись те самые старатели, которые полтора года назад были ярыми соперниками. Спустя всего неделю Албукерке вышел из Рибейран-ду-Карму во главе почти 6 тысяч самых отважных и преданных ему человек, среди которых были и коренные жители Сан-Паулу, и пришедшие в Минас-Жерайс совсем недавно. Его вооруженные силы состояли из одного регулярного полка, сформированного в связи с произошедшими событиями, трех вспомогательных и шести милицейских полков и кавалерийского эскадрона в 320 человек. Несколько старших офицеров принимали участие в европейских войнах; большинство вставших под ружье вместе с своими рабами находились на собственном обеспечении; других поддерживали материально более зажиточные офицеры. Представители эмбоаба были наиболее многочисленными, но жители Сан-Паулу сформировали два отряда, поставив во главе собственных офицеров.
Отправившись в поход, Албукерке оставил при себе командиров небольших местных воинских частей, задачей которых было вербовать новых солдат и обеспечивать их провиантом и прочим.
Проливные дожди сделали почти непроходимыми горные дороги, реки вышли из берегов, но Албукерке настойчиво шел вперед ускоренным маршем. Поскольку у него не было колесного транспорта и имелось относительно мало вьючных животных, его люди не могли взять с собой много пороха и патронов. Поэтому Албукерке непрестанно слал гонцов к губернатору Морайсу с требованием подготовить необходимый запас боеприпасов. 15 октября, готовясь перейти через Серра-ду-Мар, Албукерке получил послание от губернатора Рио с известием, что город пал и что теперь он просит прийти и отвоевать его. Несколько дней спустя, уже оставив позади горы, он получил от Кастро Морайса еще одно послание, что тот ведет переговоры с противником. Немедленно вслед за этим известием было получено третье послание, в котором сообщалось, что была подписана капитуляция, и для ее подтверждения были переданы врагу заложники. Все еще надеясь, что помощь не запоздает, Албукерке направился к временному лагерю Кастро Морайса. Здесь он обнаружил, что в наличии было всего лишь четыре бочонка пороха. Он также узнал, что у португальцев совсем не осталось артиллерии, что французы заняли все форты, батареи и окопы, что была выплачена большая часть выкупа и что Кастро Морайс совсем не озаботился оставить при себе
