такой школы, где научат быть родителем. Ты просто делаешь что можешь. Все, что в твоих силах.
Лили
Я смотрю на руки – они похожи на руки моей мамы. Натруженные. Руки «молодой матери», как сказал мне врач. Слишком часто приходится менять подгузники, слишком часто приходится мыть руки.
Они хрупкие. Потрескавшиеся. Болят и с трудом удерживают предметы. Взять губку. Вымыть волосы. Искупать дочь.
Новая жизнь со своими проблемами. Линии на моих ладонях оборваны. Стерты. Срезаны по живому. Уничтожены. Разрушены.
Надеюсь, я смогу стать такой же хорошей матерью, какой ты была для меня.
Глава 14
Габриэль
Я не понимаю свою дочь. Едва став матерью, она соглашается на повышение? Ведь ей придется постоянно быть в разъездах. Ее расписание станет еще более сумасшедшим, чем раньше. Я думала, с появлением ребенка она изменится, успокоится, сбавит обороты. Как можно решиться на детей и оставить их воспитание кому-то другому? Ни ее самой, ни ее мужа никогда нет дома. Они все время работают. Приходят после восьми вечера. Если Валентину будут растить няни, проще было ее не заводить. Кому это принесет счастье? Ребенку? Родителям, которые все упускают?
Лили
Я стараюсь не звонить маме. Каждый раз мы спорим. Всегда об одном и том же. Я плохая мать. Недостаточно забочусь о дочери. Это не жизнь. Это ненормально. Она бы на моем месте…
Мы снова не понимаем друг друга.
Ради этого повышения я вкалывала годами. Может быть, действительно еще слишком рано, но я не могу отказаться. Генеральный директор, который с самого начала был моим наставником, повысил меня, как только я вышла из декретного отпуска. Потому что он доверяет мне, и я знаю, что справлюсь. Я выложусь на полную.
Мы с мамой разные. Для нее важнее всего всегда был ее ребенок. Но она лучше, чем кто бы то ни было, знает: я не она. Для меня самореализация стоит на первом месте, и ребенок никогда не займет его. Я безгранично люблю свою дочь, но это ничего не меняет.
Габриэль
Она больше не звонит мне, поэтому звоню ей я.
– Ты работаешь как сумасшедшая, изматываешь себя. Сбавь скорость, иначе с тобой что-нибудь случится.
Пауза.
– Это ненормально – иметь ребенка и не видеть его…
– Мама, матерью можно быть по-разному. Я хорошая мать, но никогда не буду пытаться стать идеальной. С тобой мне никогда не сравниться.
– Но ведь с ней все время няня…
– Мама… Я делаю все, что могу. Мне нужна твоя поддержка, а не упреки. Перестань звонить, если это только для того, чтобы я себя чувствовала виноватой. Увидев твое имя на экране телефона, я сразу понимаю, что сейчас меня будут отчитывать, и мне не хочется брать трубку. У меня нет сил спорить с тобой.
– Я уже говорила и скажу снова: я могу приехать и помочь.
– Ты даже не на пенсии, как ты себе это представляешь?
– В конце концов, мне полагается отпуск!
– Нет, спасибо, очень мило с твоей стороны, но я не хочу возиться еще и с тобой.
– Лили…
– Мама, не продолжай. Всем от меня что-то нужно, если и ты тоже начнешь, я просто не выдержу…
– Но ты уже не выдерживаешь! Ты на грани…
Лили бросила трубку.
Лили
Я не могла больше ее слушать. Следующие несколько дней я не беру трубку, когда она звонит. Телефон вибрирует, вибрирует. Я не отвечаю.
Теперь я понимаю. Вот почему родители так хотят, чтобы мы заводили детей, – так они снова могут войти в нашу взрослую жизнь. В качестве бабушек и дедушек. И снова чувствовать себя полезными.
Глава 15
Лили
Я на самом верху. На последнем этаже общественной и профессиональной пирамиды. «Директора». Выше уже не подняться. Только если полностью сменить работу. Оказывается, чем выше поднимаешься, тем сильнее ветер. Тем более ты одинок. Нужно научиться лавировать. И стискивать зубы. Но, думаю, именно этого я и хотела.
Габриэль
Вот уже четыре года как Лили стала матерью, но в ее жизни ничего не изменилось. Она слишком много работает, мало ест, не спит, не видит ни мужа, ни дочь. А ведь что может быть милее, чем ребенок в этом возрасте. Но они ничего этого не видят! Потому что он тоже слишком много работает.
Лили
Теперь мне приходится соглашаться с тем, против чего я, стоя на ступеньку ниже, боролась бы и восставала. Повысив, они меня обезвредили. Я никогда не была покорной, а теперь стала смирной. Такой же тихой овцой, как и все остальные. Словно под анестезией. Как я до этого докатилась?
Я самозванка. Только и делаю, что всех разочаровываю. Свою мать, мужа, начальника, дочь. И в первую очередь саму себя.
Я зритель на спектакле собственной жизни, что может только сидеть и молчать. Впереди стена, и я мчусь к ней, набирая скорость.
Все закончится поражением и одиночеством.
Но в жизни мы и так одиноки. Никто не подставит плечо, не подстелет соломки перед падением.
Габриэль
Да, я сержусь на свою дочь. За то, что она постоянно гонится неизвестно за чем. К чему всегда хотеть больше и больше, если у тебя все есть? Мать еще жива, муж еще не ушел, есть дочь, которой ты нужна, чтобы расти и взрослеть. Почему нужно все бежать и бежать вверх по социальной лестнице? Разве в этом заключается успех?
Моя дочь не выглядит счастливой. Она приходит домой Бог знает когда, всю жизнь, все выходные проводит на работе, у нее нет друзей, она почти не видит свою семью: ничего прочного так не построишь.
Как она может спорить со мной и утверждать, что работа приносит ей счастье? Она вот-вот сломается, и мне от этого плохо.
Я дала ей то, что сама хотела бы получить в свое время, и, уверена, даже с избытком. В каком-то смысле все мы повторяем ошибки наших родителей.
Печали детей приносят тебе боль, ведь ты бессилен им помочь.
Глава 16
Лили
Утром получаю звонок с неизвестного номера. У меня плохое предчувствие. Обычно я никогда не отвечаю, но… звонок из Франции. Я беру трубку, и моя жизнь взрывается как граната. У моей матери только что случился инсульт.
Часть пятая
Глава 1
Лили
Инсульт. Он начался в сердце и захватил мозг. Мне говорят, она в реанимации и ей повезло, что ее так быстро привезли, ведь дорога каждая минута – на все есть только четыре часа, а потом последствия становятся необратимыми. Мне говорят, что сделают все возможное… Но я ничего не слышу. Я ничего не могу сделать. Разве только как можно скорее поехать во Францию. Да, это все, что я могу.
Я недостойная дочь. Я нужна ей, а меня нет рядом! У нее никого нет, у нее есть только я, и ей приходится справляться самой.
Когда я думаю о своей матери, мне хочется плакать. Не потому, что это грустно, а потому, что ее жизнь – настоящий провал. Провал в любви. У нее могла быть нормальная семья, как у всех, но нет – у нее появилась я.
На самом деле для всех было бы лучше, если бы она никогда не стала моей матерью. Ей было бы лучше с другой дочерью, с дочерью, которая была бы ее контактом на экстренный случай. Которая оказалась бы рядом, когда она в этом нуждалась.
Оставаться одной в такие моменты – несправедливо.
