во мне что-то и реагировала на принца, то это метка. Если она есть. А если нет, то, видимо, аллергия на чёрного дракона, раз я каждый раз начинала чесаться.
Святые Небеса!
И что делать?
Остановила занёсшую было для стука руку. Опустила. Вздохнула.
Сказать, что приходила, но его не было? А то что раньше, так это не мои проблемы.
Ага. И посмотреть, что сделает в ответ Карсер.
И всё же почему он до сих пор не сдал меня квадрам? В законе о бастардах отмечались и те, кто укрывал таких детей, заранее зная обо всём. А Карсер знал. И молчал.
Что это? Прихоть королевской особы или что-то другое? А, может, мои силы настолько нужны императору, что Карсер готов потерпеть бастарда? Всё равно в императорском дворце меня лишат на благо Риота.
Но думать о мотивах Карсера было всё равно, что плевать против ветра — всё равно проиграешь.
С этой мыслью я развернулась, сделала два шага и присела у одной из стен. Не очень удобно, поэтому вытянула ноги поперёк коридора — всё равно в этой части академии никто не бывает, — и откинулась спиной на стену. Прикрыла глаза.
Не ответила Мие, которая вопросительно подняла кожистую дугу на месте бровей. И даже себе не ответила, потому что плохо понимала, что происходит вокруг.
Знала только, что мне плохо. Впервые настолько паршиво внутри за все пять лет в академии.
Даже в самые голодные и трудные времена, когда мне не было на чём спать, когда я не знала заклинаний, даже чтобы починить крышу над головой и выла в подушку каждую ночь из-за выходов Моррисон и остальных, я не чувствовала себя так одиноко. Пусть было сложно, но в угол меня не загоняли. И был Ави, который всегда приходил на помощь, даже если это была дурацкая шутка, сказанная вовремя.
А теперь я живу в шикарных комнатах, в тепле и сухости, одеваюсь в красивую форму, учусь, хорошо ем.
Но в груди выжженная дыра, чёрная пропасть с бесами вместо радости.
Почему?
Не уверена, что я хочу знать ответ.
Откинув голову на стену, я глубоко вдохнула.
А в следующее мгновение дверь открылась, и по одному горьковатому аромату я поняла, кто стоит в проёме.
— Макклири, ты решила покончить с жизнью у моих дверей или это такой протест? — хмыкнул Карсер.
Протест? Да против кого я могу протестовать. И имею ли на это право.
Поэтому я не ответила. Молча поднялась, встала перед Карсером.
И не знаю,. что он увидел в моих глазах, но заметно изменился в лице: ушла издевательская насмешка, а взгляд пронзительных синих глаз посуровел.
— Кто тебя обидел, Мира?
Улыбнулась.
Карсер стоял передо мной в расстёгнутой рубашке, без сюртука и с каплями воды в волосах. Они стекали и впитывались в ткань рубашки, а у меня мелькнула мысль, что я впервые видела мужчину в таком виде.
Любая на моём месте захлебнулась бы слюной и завистью.
Я просто стояла и смотрела.
А потом прошла мимо Карсера внутрь, задевая его плечом. На моей рубашке остался влажный след, но сейчас это меня мало волновало. Дойдя до стола, не видя ничего вокруг, я стала расстёгивать форму.
— Мира? — напряжённо позвал Карсер.
Но я находилась в той стадии отчаяния, когда уже всё равно. Поэтому даже не застыдилась, стягивая рубашку через голову.
— Вы обещали показать Истинность на практике, — произнесла глухо не поворачиваясь. — Так показывайте.
Глава 18
Со мной такое впервые. Внутри всё холодело и дрожало, словно ягодное желе.
Я точно знала, что делаю что-то не то, но остановиться не могла.
Карсер мог сделать всё что угодно. Всё, что только придёт в голову богатого на фантазию принца. Убить, сломать, унизить… обесчестить?
Я была практически уверена в последнем. И вздрогнула, когда что-то коснулось плеч.
Решила, что это сильные руки принца.
— Мира, — недовольно вздохнул он за моей спиной.
А потом завернул в плед, который до этого набросил мне на плечи, и вместе со мной устроился в широком кресле.
Не выдержала. Разревелась как маленькая девочка. Словно это не я жила и выживала столько лет в академии. Днём училась и строила из себя дуру, ночью училась и практиковалась в заклинаниях, ритуалах и общении с Мией.
Могла не спать по три дня и столько же не есть, если приходилось. Мёрзла, терпела, стремилась к чему-то лучшему.
И что теперь?
Я всё-таки оказалась первой в дурацкой пятёрке. Прославилась на всю академию сначала страшной силой, а потом связью с Карсером. Влезла в тайны квадров и империи. А впереди лишение силы ради общего блага и… что?
Что дальше?
Что я буду делать, оставаясь без большей части своей души?
Без Мии?
Последнее напугало особенно сильно.
Если до этого я вцепилась в рубашку Карсера, заливая её слезами, то в краткий миг озарения застыла, забывая, как дышать.
Схватилась за горло, не обращая внимания, что плед спал почти до груди. Широко открытыми глазами уставилась на огромный камин на противоположной стене ректорской гостиной.
И поняла, что задыхаюсь. Не могу вдохнуть или выдохнуть. Воздух словно заледенел и застрял в лёгких, причиняя боль при каждой попытке.
И от этого испугалась ещё сильнее.
— Я… я…
Открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Слышала, как стремительно разогналось сердце. Так, что его стук слышали, наверное, и в подвалах академии.
Лишиться Мии? Навсегда?
Панический приступ пошёл на второй заход, когда мне на спину легла ладонь. Ощутив прикосновение к обнажённой коже, не обратила на это никакого внимания. Были проблемы поважнее.
Но нарастающее тепло, переходящее в обжигающее пламя, заставило прийти в себя.
— Что вы делаете? — выдохнула.
И только так осознала, что снова могу говорить и дышать.
— Не даю тебе оказаться в моей постели, — слишком двусмысленно хмыкнул Карсер.
И если поначалу тепло было незаметным и приятным, то сейчас я закусывала губу, чтобы не вскрикнуть. Создавалось впечатление, что это не рука принца, а раскалённый плоский камень положили мне под лопатку и давят, давят сверху, чтобы…
— Терпи! — рыкнул Карсер.
Одна рука продолжала истязать мою спину, второй он перехватил меня за талию, не давая дёрнуться.
— Я не могу, — пискнула сквозь слёзы.
Во рту появился металлический привкус — я до крови прикусила губу.
Но и Карсеру приходилось нелегко. Казалось, он усадил меня не
