Сегодня она берет масляные краски. Мне нравится запах скипидара. Этот сосновый запах – легкий наркотик. Так недолго и обоняние потерять. Она нежно прикасается кистью к холсту, вся лучится уверенностью. Лили больше ничего не делает через силу. Все теперь – так, как подсказывают ей чувства. Не удивлюсь, если она целует свои холсты, прежде чем расстаться с ними.
– Валентина мне больше ничего не рассказывает.
– А мне пишет.
– Зато я знаю, что когда она сбежит, то явится к тебе.
– Ничего не могу тебе сказать. Особенно о том, что ее велосипед и рюкзак уже собраны…
– Она мне об этом говорила.
Лили откладывает кисти. Кажется, она закончила.
– Как понять, что работа завершена?
– Когда любая новая деталь только испортит ее. Это решает картина. Редко художник.
Помолчав, я все же спросила:
– А как узнать, когда ребенок готов покинуть гнездо?
– Нам – никак. Это знает только он сам.
Посвящается, конечно же, моей матери
Еще несколько слов
Этой книги не было бы, не позвони мне в июле 2020 года журналист Адриан Назелли.
Он прочитал мою книгу «Né sous une bonne étoile» (фр. «Рожденный под счастливой звездой») и стал первым, кто захотел расспросить меня о том, каково мне жилось в качестве «классового перебежчика». Первым, благодаря кому я увидела, что моя собственная история имеет ценность и что ее стоит рассказать. Первым, кто заставил меня почувствовать себя не такой одинокой. Потому что я узнала, что таких, как я, много.
Адриан Назелли готовил книгу, в которой он собирал свидетельства людей, перешедших из одного класса в другой, и их родителей. («Et tes parents, ils font quoi?», фр. «А твои родители чем занимаются?»; Lattès, 2021). На ее страницах больше тридцати родителей и детей рассказывали одну и ту же историю: о борьбе, непонимании, стыде, одиночестве, о поиске своего места. И все боялись одного – оказаться предателями.
Это интервью многое всколыхнуло во мне, и, когда книга Адриана вышла, я поняла, читая слова моей матери, что многие события мы переживали по-разному.
Писательница Анни Эрно тоже участвовала в создании той книги, даже сделала несколько комментариев. Отношения Коринны и Орели показались ей очень милыми. И она добавила: «Интересно, что бы сказала моя мама…» Я хотела написать ей, поблагодарить, но все получалось каким-то банальным. У меня никак не выходило, потому что в глубине души я знала, что должна сделать: написать свою историю.
Я пыталась несколько месяцев, но все никак не могла найти подходящую, правильную форму. Ту, которая позволила бы изложить обе наши версии одних и тех же обстоятельств нашей жизни. Безоценочно.
Мама разрешила мне послушать интервью, которое взял у нее Адриан Назелли. И я услышала ее слова, ее смех, ее ошибки, сомнения и гордость.
Все то, что мы никогда не говорили друг другу.
Часовое интервью показалось слишком коротким. Мне захотелось ухватиться за эту нить, нить нашей истории. Нашего отдаления, разлуки и сближения. Рассказать о том, что сделали с нашими отношениями школа, мои трудности продвижения по социальной лестнице, а потом и мой внезапный отъезд в другую страну.
Так что целый год этот роман служил поводом привлечь к моей работе маму, задавать вопросы, вытягивать из нее воспоминания за чашкой чая, собирать ее словечки и фразы, которыми она пересыпает свою речь: «Как печально! Вот незадача!» Собирать мелкие детали, которые она хорошо помнит, хотя утверждает, что не помнит ничего: фиолетовый фартук, библиотекаршу, которая откладывала для меня книги, мой первый день в школе и то самое «до свидания, мама!»
Понадобилось некоторое время, чтобы наши два голоса зазвучали наконец одинаково сильно, – и это был единственный верный способ рассказать изнутри историю двух одиночеств, двух недопониманий, двух женщин.
Этот роман – вымысел, потому что я хотела рассказать не столько свою, сколько нашу общую историю. Историю всех тех, кто, как и я, поднимался по социальной лестнице и чувствовал себя не в своей тарелке, балансирующим на одной ноге, занявшим не свое место.
Как и Лили, я долго искала свое место. И нашла его. В книгах, которые я пишу.
Благодаря вам, дорогие читатели, я чувствую, что нахожусь там, где должна. Спасибо, что продолжаете меня читать. Спасибо, что любите мои истории. Спасибо, что приходите на встречи и говорите слова, которые так меня трогают. И за то, что заставляете меня быть еще более искренней.
Я также хотела бы поблагодарить своих издателей. Команду издательства Fayard и особенно Жан-Франсуа Довена, который все это время был со мной. А также коллектив редакции Livre de Poche, который с преданностью и энтузиазмом относится к каждой моей книге.
Еще я хотела бы поблагодарить писателей, чьи книги помогали мне чувствовать себя не такой одинокой. Это Джек Лондон и его «Мартин Иден»; Альбер Камю и «Первый человек»; Ромен Гари и «Обещание на рассвете». А также Анни Эрно и ее герои, вырвавшиеся из скромного окружения благодаря труду, упорству и искусству. Как и они, я хочу показать своим детям, что ничто не падает с неба. И даже если в самом начале пути тебе повезло, свой шанс нужно ценить и оставаться достойным его. А еще я хочу, чтобы однажды мне перестал сниться сон, будто кто-то звонит в мою дверь, чтобы все у меня отобрать.
Я посвящаю этот роман своей семье. Моим сыновьям, мужу, свекру и свекрови. Отцу, который всегда был рядом, брату, бабушкам и дедушкам. И конечно же, маме.
Завершить я хочу фразой Анни Эрно – фразой, которая воодушевила и одновременно парализовала меня: «Нужно написать о ней хорошую книгу или не писать вообще».
Не знаю, хороша ли эта книга – не мне об этом судить, – но я знаю, что Анни была права. «Прикасаться к правде больно. Не нужно бояться заглядывать в темные уголки. Именно там больнее всего, но именно там скрывается истина».
Я написала свою книгу. И знаю, что должна сделать дальше. Я должна написать письмо. И спросить у главной героини, что об этой книге думает она.
Сноски
1
Крок-месье (фр. croque-monsieur) – французский горячий бутерброд из тостового хлеба с ветчиной и сыром, иногда с добавлением сливочного соуса. – Прим. ред.
2
«Боггл» – настольная игра, в которую обычно играют вдвоем. Нужно составлять слова из доставшихся букв и записывать их на бумаге. – Прим. пер.
3
Пастис (фр. Pastis) – анисовая настойка, употребляется в качестве аперитива. – Прим. ред.
4
Речь идет о так называемой «материнской школе» для детей от 2,5–3 до 6 лет – французском аналоге российского детского сада. Там с детьми занимаются педагоги и психологи, помогают познавать мир, развивают речь, учат буквы, тем самым подготавливая к начальной школе. – Прим. ред.
5
Считается, что это самое длинное слово во французском языке (anticonstitutionnellement). Оно состоит из 25 букв. – Прим. пер.
6
Речь идет о компакт-дисках с аудиокнигами, начитанными актерами. Изначально они были предназначены для слабовидящих или слепых. – Прим. ред.
7
Серия книг японского писателя и художника Кадзуо Ивамуры. – Прим. пер.
8
