Его лицо всё ещё застыло в недоумении, как будто смерть не вписывалась в его картину мира. Как будто он был слишком древним, чтобы умереть от руки человека.
Тело Высшего повержено, но я всё ещё стою, сжимая рукоять ножа. Лезвие выскальзывает из плоти, оставляя за собой слабый шипящий след — будто сама тьма недовольна тем, что насытилась. Я не могу отпустить его. Пальцы будто приросли к оружию.
И тут воздух в зале гудит, сжимается в точку — и расползается в стороны, как ткань, разрезанная изнутри.
Портал.
Из него выходит мужчина. Нет — не совсем человек, но и не тот монстр, каким был только что поверженный.
Высокий. Плащ как у знати. Руки за спиной. Черты — почти человеческие, пугающе правильные. В глазах — нет алого блеска, только серое, холодное равнодушие.
— Поздравляю, — говорит он, делая несколько шагов по разбитому залу. — Ты превзошёл ожидания. Даже лучше, чем рассчитывалось.
— Так это был… экзамен? — голос мой хриплый. Я ощущаю, как сердце бьётся слишком быстро. Кровь ещё пульсирует в висках. Нож будто горит.
— Можно и так сказать. — Он останавливается, глядя на меня с легкой усмешкой. — Но, увы, всё хорошее имеет цену.
Я чувствую, как рукоять обжигает ладонь. Пальцы не слушаются. Я пытаюсь разжать руку — не выходит. Лезвие будто вросло в мою плоть.
Гнев зашевелился внутри. Живой, тёплый, голодный.
Он видит это. И тихо вздыхает.
— Ты чувствуешь это, да? Как всё внутри горит? Это не ты. Не твоя воля. Это нож. Я же предупреждал, что его нельзя держать слишком долго.
Он делает шаг ближе.
— Этот гнев не твой, Игорь. Это он дышит через тебя. Пробуждает всё, что было спрятано глубоко. Ты думаешь, что злишься на нас. Что мстишь. Но ты — просто сосуд.
Я молчу. Но внутри всё клокочет. Он прав? Это не моя ярость? Не моя боль?
— Брось оружие, — продолжает он спокойно. — И можешь идти. Я не стану тебя убивать. К чему это всё? Уходи. Пока ещё можно.
Рука дрожит. Нож пульсирует, как живой.
Я не делаю ни шага. Ни слова. Только смотрю в его лицо — спокойное, уверенное, слишком правильное.
И ощущаю, как где-то в глубине меня что-то улыбается.
Я щурюсь, сдерживая дрожь. Он близко. Слишком близко. Его голос — спокойный, бархатистый. Слова ложатся на сознание мягко, почти ласково. И всё же от них тянет холодом. Я знаю этот голос.
Память поднимает образ. Коридор. Каменные стены. Он сидел в тени, за высоким столом. Не приказывал — предлагал. Уговаривал. Давал выбор, который на деле выбором не был.
— Это… ты, — выдавливаю из себя.
Он кивает, чуть склонив голову.
— Узнал. Приятно. Не всем удаётся сохранить ясность рассудка, держа этот нож слишком долго.
Гнев вспыхивает в груди, снова и снова. Теперь он окрашен не просто яростью — предательством.
— Ты знал, что я сделаю всё, чтобы выжить… Что даже возможные последствия от использования твоего оружия, меня не остановят…
— Разумеется, — прерывает он меня. — Я ведь не скрывал, что ты — часть плана. Инструмент, да. Но эффективный. Ты же справился, Игорь. Убил того, кого нужно было убрать. И сделал это достойно.
— Ты, всё-таки мог сделать это сам. — Я сжимаю зубы. — Почему я?
Он отводит взгляд. Вздыхает.
— Потому что он был моим братом. И по древнему закону я не мог пролить его кровь. Даже если он перестал быть тем, кем был. Ну и пакт о ненападении между Высшими всё же есть.
Тишина. Только слабое потрескивание факелов над головой. Я слышу собственное дыхание — резкое, поверхностное.
— Тебе нужно было оружие. А не человек, — говорю. — Ты выбрал меня, потому что знал, что мне нечего терять.
Он не отрицает. Только кивает.
— Именно. Ты — почти пустой. Плоть с живой искрой внутри. И это делало тебя идеальным.
Мои пальцы всё ещё горят. Я пытаюсь разжать кулак, но нож словно прирос. Он живёт. Он радуется.
— Зачем ты пришёл? — шепчу.
Он делает шаг ближе. Его тень тянется по полу.
— Чтобы завершить. Чтобы дать тебе выбор. Всё ещё можешь бросить оружие. Вернуться. Тебе даруется уход. Без боли. Без последствий. Даже память сотрётся, если хочешь.
Я смотрю на него. На того, кто пустил меня в пасть чудовищ, зная, что назад дороги нет.
И слышу внутри себя голос. Не ножа — свой:
«Я был никем. Теперь я пламя. Ты дал мне искру. И хочешь затушить её?»
Я делаю шаг вперёд. Медленно.
— Нет. Я не выберу забвение. Ты тоже нарушил правила. Пролив чужую кровь моими руками. И теперь заплатишь.
Он смотрит без страха. Только с лёгкой… печалью?
— Значит, ты хочешь умереть. Что ж… Я приму этот выбор.
И тьма снова двинулась.
Поединок начался.
Он исчез. Просто исчез из поля зрения — и через мгновение я почувствовал, как воздух позади сминается, словно от удара плетью. Я не успел обернуться — просто прыгнул вбок, инстинктивно, как зверь, спасая шкуру.
Камень на месте, где я только что стоял, вспучился, как бумага.
Слишком быстро.
Он не просто сильнее того, кого я убил — он иначе устроен. Играет в другом темпе.
— Ты стал быстрее, — сказал он, не спеша. Голос — как сталь по льду. — Но ты всё ещё человек. И я… всё ещё Высший.
Я не ответил. В груди бился гнев. Он не гас, не угасал. Он жил во мне. Оборачивался волной. Я двинулся вперёд, не думая.
Рывок — и нож в руке рванулся навстречу его тени.
Столкновение — как удар молнии. Я ударил — он отразил. Снова. И снова. Каменные плиты под нашими ногами трескались от давления. Каждый его блок — как молот. Каждый мой выпад — как вспышка, вырванная из внутреннего ада.
— Этот гнев… — бросил он сквозь удары. — Не твой. Это клинок. Он подчинил тебя. Посмотри на себя, Игорь. Ты уже не ты.
— Нет. — Я скриплю зубами, отмахиваясь от его слов. — Это… всё, что у меня осталось.
Он отступает, разрывая дистанцию, и пристально смотрит на меня.
— Я предупреждал. Этот нож, он — сосуд. Не просто оружие. Он питался смертью, а теперь питается тобой. Если продолжишь — он вытеснит тебя полностью. Ты станешь новым
