к отцу.
– Нет, в доках Рочидейна, это делают сами фермеры, – ответил он. – А потом уже доставляют туши нам.
– Фермеры плывут с ними отсюда до самого Рочидейна?
– Да, такова традиция. Они предпочитают убивать животных сами. А перед этим поют овцам.
Хелльвир подняла голову.
– Поют?
– Да. Это успокаивает животных.
Отец обернулся к подошедшему фермеру; тот снял шапку, поклонился, и они отошли, чтобы обсудить свои дела.
Хелльвир стояла у воды, скользя взглядом по волнам. Эльзевир по своей привычке подергал ее за волосы.
– Соленые, – пожаловался он.
Хелльвир только усмехнулась.
Отец окликнул ее, и она обернулась. Он подошел. Его тяжелый плащ хлопал на ветру, словно гигантские крылья.
– Это займет какое-то время, – заговорил он. – Фермер сказал, что его сын Гриффуд может показать тебе окрестности, если хочешь.
Гриффуд оказался десятилетним мальчишкой, который обожал ходить по парапету набережной, расставив руки в стороны. Хелльвир шла за ним, осторожно перебирая ногами на неровных каменных глыбах. Внизу, всего в нескольких метрах от них, волны ударялись о стену.
– Так что здесь, в Данриддиче, есть интересного? – спросила она. – Кроме коров и овец.
– Есть колодец, – ответил Гриффуд, не оборачиваясь. – Можно заглянуть туда и загадать желание.
– И как, желания исполняются?
– Однажды я попросил домашнее животное, а потом мы нашли в саду крольчонка. Я заставил папу пообещать, что он его не убьет. Его зовут Бим.
– Значит, волшебный колодец. Мне бы не помешало загадать парочку желаний.
– Есть молочное озеро.
– Молочное озеро?
– Ну, это я его так называю. Оно белое. Мама говорит, это из-за здешней глины вода становится белой.
– Занятно. Как ты думаешь, может, коровы утаивают от вас молоко и хранят его там?
На этот раз мальчик оглянулся и посмотрел на Хелльвир так, словно принял ее за дурочку, и только через несколько секунд до него дошло, что она шутит.
– Вкус у нее странный. На молоко не похоже.
– Думаю, тебе не следует пить эту воду.
– Есть у нас и другие интересные места. Большой Маяк, пекарня Алира. У него самые лучшие в городе булочки и пирожные. Есть Бухта Шрама, – добавил Гриффуд, поразмыслив. – Но мама мне запрещает туда ходить, там всегда очень сильный ветер. В прошлом году один мальчик там утонул. За новым кладбищем есть древние погребальные насыпи. Там барсуки водятся.
Хелльвир вдруг сообразила, что стоит на месте, и поспешила догнать мальчика.
– Бухта Шрама? – переспросила она.
Он кивнул, не оборачиваясь.
– Наверное, ее так назвали потому, что она выглядит, как будто кто-то взял большой меч и разрубил утесы, – ответил он. – Эйр сломал руку, когда пытался слезть с обрыва на пляж, чтобы достать тело того мальчика. Мама сказала мне не смотреть. Оно было все белое и раздулось.
«Соль в ране», – подумала Хелльвир, пристально глядя на мальчишку. Неужели все так просто?
– Тебе велели меня повсюду сопровождать? – спросила она.
Мальчик надулся.
– Ну да, – буркнул он. – Папа сказал провожать тебя, куда ты захочешь.
– Можешь отвести меня в эту бухту?
Гриффуд задумался, но было видно, что запрет матери не имеет большой силы.
– Отведу, если ты разрешишь мне погладить твоего ворона, – сказал он.
Хелльвир многозначительно посмотрела на Эльзевира. У ворона был такой вид, словно он предпочел бы броситься в море, но он терпел, пока мальчик гладил его по голове. Получив свою плату, Гриффуд спрыгнул со стены и пошел по тропе вдоль набережной.
Название «Бухта Шрама» оказалось метким. Как и сказал Гриффуд, утес выглядел так, словно кто-то рубанул по нему мечом со стороны моря. Красный обрыв походил на плоть, и смотреть на него было неприятно. Хелльвир вспомнила одного человека из своей деревни, которому поранили губу в пьяной драке; губа не срослась, и у него осталась безобразная трещина.
Они с мальчиком стояли у края обрыва, глядя вниз, на чаек, летавших над водой. Ветер трепал ее плащ. Был час отлива, и пляж был усыпан камнями и разным мусором. В углублениях среди камней блестела вода.
– Как туда спуститься? – спросила Хелльвир.
Гриффуд указал в сторону, и она, напрягая зрение, разглядела крутую тропу, которая вилась среди камней. Мальчик почему-то не спросил, зачем ей спускаться. А у нее кружилась голова от одного взгляда на отвесную скалу.
– Я не смогу нести тебя туда, мне нужно сосредоточиться, – обратилась она к Эльзевиру. – Ты не останешься с мальчиком?
– А если ты упадешь или поранишься? – пробормотал ворон, прижимая крылья к телу, чтобы его не унесло ветром с ее плеча.
– Не упаду. А кроме того, отсюда ты все увидишь.
Эльзевир с большой неохотой – и к полному восторгу Гриффуда – позволил ей пересадить себя на плечо их проводника. Хелльвир сняла плащ и отдала мальчику.
– Если я упаду, беги за помощью, – попросила она.
Гриффуд кивнул.
Хелльвир сделала глубокий вдох и, преодолевая страх, ступила на тропу. Камни были скользкими, а ее башмаки не предназначались для лазания по скалам, но среди камней росла трава, за которую можно было ухватиться, и она надеялась на то, что спуск пройдет благополучно. Последние два метра Хелльвир все-таки проехалась по грязи. Штаны испачкались, но с этим пришлось смириться.
Ветер здесь был слабее – но ненамного. Вдалеке грозно шумели волны, и казалось, будто приближается буря. Хелльвир огляделась, но не увидела никаких явных «знаков», поэтому, за неимением лучшего, пошла в ущелье, прочь от берега. Камни были скользкими от покрывавших их водорослей. Сильно пахло морской водой. Хелльвир поморщилась. Она удалялась от моря, грохот прибоя и ветер стихали, и ей казалось, что весь мир остался где-то позади, далеко-далеко.
Сначала Хелльвир сомневалась в правильности выбранного пути, но при виде водопада все сомнения исчезли. Ущелье образовалось под действием ветра и воды – со скалы стекал небольшой ручей. Порыв ветра швырнул в лицо Хелльвир тучу брызг, и на зубах у нее заскрипела земля, принесенная водой с полей. У нее заслезились глаза, и она быстро заморгала. Когда перед глазами наконец прояснилось, она разглядела у подножия водопада, за сверкающей завесой, черную дыру. Пещера.
– Наверное, это оно, – вслух произнесла Хелльвир.
Вытирая слезы, она подошла к водопаду и нырнула.
В пещере было темно и очень тихо. Тишину нарушали только плеск воды под ногами и эхо ее шагов.
– Эй! – позвала Хелльвир.
Никакого ответа. Она пошла дальше, ежась от холода. Солнце освещало небольшую площадку у входа в пещеру, но дальше было совершенно темно.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – снова крикнула Хелльвир.
Послышался какой-то хруст, и она подскочила на месте, чуть не ударившись головой о низкий потолок. В темноте ей почудилось какое-то движение.
– Я знаю, что ты здесь, – сказала она и поморщилась, услышав собственный голос, жалкий, дрожащий от страха.
Снова что-то захрустело, раздался скрежет. Хелльвир стиснула зубы так сильно, что они заскрипели. В полумраке кто-то возился и дергался, галька и осколки ракушек катились в круг света у входа в пещеру, где она стояла. У Хелльвир пересохло в горле, когда она разглядела в глубине пещеры силуэт неизвестного существа.
– Ты не выйдешь на свет? – попросила она.
Не дождавшись ответа, Хелльвир почувствовала досаду и разочарование. Подняла с земли камешек и швырнула в темноту.
Тень вздрогнула.
– Хватит нас трогать, – прошипело существо. Его голос походил на шелест волн. – Дай нам поспать.
Хелльвир услышала какой-то металлический звук, нечто вроде скрежета железа о камень; существо перекатилось и заскрипело, как ломающийся сук. Эти звуки – стон металла и скрип дерева – напомнили ей о корабле, на котором они с отцом приплыли в Данриддич.
– Прости, что разбудила тебя, – произнесла Хелльвир, обращаясь к невидимому существу. – Но у тебя есть одна вещь, которая мне очень нужна. Сокровище.
Треск и хруст смолкли, к ногам Хелльвир снова посыпались камешки и мусор. Хелльвир успела разглядеть какую-то цепь, ржавую и позеленевшую от соленой воды. Потом цепь дернули обратно, послышалось раздраженное фырканье, и ее обдало порывом ветра и вонью
