руки убитого и перенеслась в царство Смерти.
Ледяной воздух обжигал лицо, но она вдохнула его с наслаждением. Этот вдох успокоил ее, принес облегчение. Королева, Салливейн, офицер, подвальная сырость – все исчезло, как будто ничего этого и не было. Хелльвир поднялась на ноги, оглядела пустую камеру. Сначала она растерялась, потому что ожидала увидеть дверь темницы, которая должна была вывести ее наверх, на улицу, но чем больше она присматривалась, тем отчетливее понимала, что здесь нет ни двери, ни стен, лишь бесконечные решетки, бесконечные замки – нечто вроде извилистой, запутанной живой изгороди из железа. В тюрьме царила темнота, и проход между стенками был таким узким, что Хелльвир не видела впереди ничего дальше нескольких метров.
Она шла по коридору, не зная, продвигается ли вперед или ходит кругами. Ржавые решетки были совсем рядом, они наступали на нее, давили. Стояла гнетущая тишина, и Хелльвир слышала лишь монотонный стук своих башмаков. Спор с королевой не выходил у нее из головы, и внутренний голос спрашивал ее, чего именно она надеется достичь, разговаривая с поваром. Она не смогла вытянуть ни одной осмысленной фразы из Ионаса Грирсона, так почему же решила, будто сейчас все пройдет иначе? Хелльвир велела голосу замолчать. Надо было попытаться.
– Все будет хорошо, – сказала она себе, и эти слова повисли перед ней в воздухе, плотные, прочные, не хуже железных прутьев от решеток. – Все будет хорошо.
Воздух не шевелился. Потолок в коридоре был очень низким; Хелльвир представила себе толстый слой земли у себя над головой. Он наблюдал за ней из-за железных решеток, она чувствовала на себе его взгляд.
Она не сразу поняла, что больше не может двигаться дальше. Дорогу ей преградило железо и тяжелый, плотный воздух, но когда Хелльвир развернулась, то обнаружила, что коридор у нее за спиной тоже забран решетками, что эти решетки задушили ее, а она и не заметила этого. Она очутилась в ловушке.
Хелльвир охватил страх, но она сделала вдох, прижалась к прутьям и попыталась разглядеть что-нибудь в темноте. Он должен был прийти. Она ждала в своей клетке, стараясь не думать о том, что у нее нет выхода.
Запах заставил ее обернуться. Запах земли, мха и воды. Хелльвир увидела тот самый застывший фонтан. Но не могла дотянуться до него: ее отгораживали от фонтана толстые, прочные прутья.
– Быстро же ты вернулась, – пробормотал мир. – Так быстро. И я задаю себе вопрос: успела ли ты найти следующую драгоценность?
Хелльвир почувствовала, что тьма сгущается, и увидела его перед собой – неужели он все это время находился там? Он наблюдал за ней через решетку своими черными глазами, положив локти на толстую металлическую перекладину. Он стоял совсем близко, и Хелльвир захотелось отойти, но клетка была такой тесной, что ей некуда было деваться. Девушка с трудом определяла, где заканчиваются прутья и начинается его черный плащ, поэтому создавалось впечатление, будто он сам является частью решетки.
– Я здесь для того, чтобы… – начала она.
– Я знаю, зачем ты здесь. Ты хочешь поговорить с поваром твоей принцессы. Ты решила нанести мертвому визит.
По его тону Хелльвир догадалась, что его оскорбило это предположение; он смотрел на нее так, словно она плюнула в его сторону. Черный человек был разгневан, и она понимала причину этого гнева. Это не входило в их сделку. Сегодня она использовала Смерть и свои способности не для того, чтобы спасать жизни, а ради того, чтобы угодить королеве. Она чувствовала, что поступает нехорошо. Хелльвир пыталась побороть страх, но воспоминания о черной бездне были такими отчетливыми… Она постаралась не думать об этом.
– Если ты наблюдал за мной, тогда должен понимать, что у меня нет выбора, – тихо произнесла Хелльвир.
– Мы заключили сделку, ты и я, – произнес мир ей в ухо. – Ты приносишь мне сокровища, а я отдаю тебе души. Смерть существует не для того, чтобы выполнять твои желания, а тебе не следует забываться и увлекаться политикой насквозь прогнившего города. Даже отсюда я слышу мух, жужжащих над этой гнилью.
– Мне это не нужно. Но Салливейн… королева запрещает мне покидать Рочидейн.
– Да, твое положение не из легких. Но мне безразлично, будет ли найден убийца твоей принцессы или нет. Почему я должен позволять тебе тревожить мертвых мелкими дрязгами живых, если ты не собираешься их воскрешать?
Его тон стал угрожающим.
Хелльвир выпрямилась.
– Потому что, позволив мне это, ты ничего не теряешь.
– Но я ничего и не приобрету. Ты просишь меня разрешить тебе поговорить с умершим по доброте душевной?
– А у тебя есть душа? – вырвалось у нее прежде, чем она успела прикусить язык.
Все ее тело было так напряжено, что даже суставы заныли.
– Осторожней, девочка, – предупредил он. Голос звучал у самого ее уха. – Я проявляю к тебе большое снисхождение, позволяя прийти сюда.
– Если я найду убийцу, они, возможно, разрешат мне покинуть Рочидейн, – прошептала Хелльвир. Ей хотелось, чтобы решетки исчезли. Она задыхалась в этой темнице. – Тогда я буду свободна и смогу найти сокровища, которые находятся за пределами города.
Смерть помолчал, обдумывая ее слова. Тьма окутала его.
Хелльвир ждала, слушая стук своего сердца.
– Ты выпустишь меня отсюда? – спросила она. – Или собираешься вечно держать меня в клетке?
– Он у фонтана, – недовольно ответил черный человек.
Прутья решетки слева от Хелльвир исчезли. Она бросилась к выходу, опасаясь, что он передумает. Когда она проходила мимо него, мороз побежал по коже; внезапно ей почудилось, что он собирается протянуть руку и схватить ее. Но Смерть не пошевелился.
Лорис, крупный мужчина, сидел на земле, привалившись спиной к бортику фонтана. Он спрятал лицо в ладонях, как будто защищался от кого-то или чего-то. Подойдя, она услышала бормотание.
– Онестус, Источник Света, спаси меня. Онестус, Источник Света…
Он молился. Хелльвир осторожно опустилась на колени рядом с ним, гадая, что у него на уме. Он думает, что находится в королевской темнице? Или где-то в другом месте?
– Лорис? – заговорила она, но он, казалось, не слышал ее. – Лорис?
Она коснулась плеча повара. Тот отреагировал странно: стряхнул ее руку и пополз прочь.
– Пожалуйста, не надо! – крикнул он. – Я не хочу обратно! Вы не можете заставить меня вернуться! Прошу вас!
И он зарыдал. Хелльвир, изумленно разглядывая его, подняла руки в мирном жесте.
– Все в порядке, – сказала она. – Я не причиню тебе зла.
– Не забирайте меня! Прошу! Они заклеймят меня как предателя, повесят меня. – Внезапно он выпрямился и вцепился в ее руки прежде, чем она успела отодвинуться. – Скажите им, что я был мертв, когда вы меня нашли, – взмолился он. – Так будет лучше! Скажите, что я погиб в бою или от болезни, но только… только не это! Пожалуйста!
– За кого ты меня принимаешь? – пробормотала Хелльвир.
Она не ждала ответа, поэтому удивилась, когда он ответил – в каком-то смысле.
– Я знаю, кто вы, госпожа, – сказал он, согнувшись над ее рукой. – Я узнал ваши знамена. Мой брат сражается за вас, за новую королеву. Госпожа, я умоляю вас. Я испугался. Нас погнали на войну, у нас не было выбора, но я не воин. Прошу, поймите меня, я сделаю все, что вы захотите, но только не заставляйте меня возвращаться.
«Так он бежал из армии, – догадалась Хелльвир. – Он дезертир. Может, это было во время Войны Волн? За кого же он меня принял? Определенно, не за королеву. За какую-то аристократку?»
Но, кем бы ни была эта женщина, она, должно быть, проявила снисходительность, иначе он не дожил бы до конца войны и не получил бы работу во дворце.
– Все хорошо, – произнесла она. – Я не выдам тебя.
Он всхлипнул и еще крепче сжал ее руки своими потными лапами.
– О, моя госпожа, да поможет вам Онестус. Благодарю вас.
«Может быть, так и надо разговаривать с душами умерших? – подумала она, глядя на него
