из них, одетый в яркую красную с белым мантию, нес университетский жезл.
У подножия статуи Альма-матер разместили небольшую сцену. Перед ней на трибунах сидели тысячи студентов, и издалека они были похожи на голубое море.
В руках они держали символы своих факультетов. Студенты-дипломаты махали флагами разных стран, стоматологи – гигантскими зубными щетками, журналисты – газетами, выпускники школы бизнеса – большими долларовыми купюрами, художественный факультет – бубнами, инженеры – надувными молотками, педагогический факультет – красными яблоками как символом знаний.
Один за другим на сцену выходили деканы, то есть руководители разных факультетов. Каждый из них вручал президенту университета свиток с именами своих студентов. А потом торжественно просил президента, чтобы тот наградил его студентов дипломами – вместе с правами и ответственностью, которые к этим дипломам прилагаются.
Президент, пожилой седой мужчина в очках, принимал эти свитки и под аплодисменты торжественно клал их в корзину.
В этот раз Бабушка накапала себе валокордина с самого утра, но все равно не обошлось без слез.
Еще до того, как декан папиного факультета взошла на трибуну в лиловой мантии и черном берете с золотой кисточкой, еще до того, как вслед за ней поднялись со своих мест студенты, и среди них папа, и замахали красными надувными молотками, Бабушка уже всхлипывала.
А уж когда дядя Боря стал переводить ей речь декана, она зарыдала в три ручья.
– Перед вами стоят невероятно умные, талантливые и одаренные студенты инженерного факультета, – говорила декан с огромного телевизионного экрана, по которому транслировалась церемония, и золотая кисточка на ее берете слегка покачивалась. – Эти прекрасные молодые люди, математики, инженеры и программисты, сделают нашу жизнь лучше. Они изменят мир!
– Что, она прямо так и сказала? Изменят мир? – ахнула Бабушка.
Дядя Боря кивнул.
Декан сошла с кафедры, ректор университета торжественно положил свиток с именами выпускников инженерного факультета в корзину, а Бабушка уткнулась в Дедушкину грудь.
– Помнишь, как ты укачивал его в кроватке, – всхлипывала она, и на Дедушкиной рубашке, которую Бабушка только что так тщательно выгладила, расплывалось мокрое пятно. – А теперь посмотри на него.
Через некоторое время на сцену взошел декан факультета журналистики в черной мантии и почему-то без берета, и группа студентов, которая находилась слева от сцены, замахала газетами. Где-то среди них была мама.
– В современном мире так много неправды, бесчестия и лжи, – перевел дядя Боря.
– О боже. – Бабушка схватилась за голову.
– Бабушка, пожалуйста, не волнуйся так. – Я взяла ее за руку.
– Но я спокоен за всех нас, леди и джентльмены, – продолжал дядя Боря, – потому что выпускники факультета журналистики, которые стоят сейчас перед вами, докопаются до правды, будут обличать несправедливость и воспевать добро. Ура!
На этом месте Бабушка расплакалась еще сильнее – и за себя, и за папу, у которого такая талантливая жена, которая будет спасать весь мир от неправды, и за Олю с Лешей, которые не смогли разделить этот день с мамой. И вообще за всех.
– Бедная твоя мама, ей нужно было остаться дома, – всхлипывала Бабушка. – А не стоять так долго на жаре.
– Почему? – удивилась я. – Я думала, что ты борешься против сквозняков, а солнце – это, наоборот, хорошо?
– Ой, да не слушай ты Бабушку, – сказал Дедушка. – Таня, тебя же просили молчать…
А потом Дедушка еле слышно пробурчал себе под нос одну из Бабушкиных пословиц:
– Язык без костей: что хочет, то и лопочет.
Когда все речи деканов были произнесены и корзина переполнилась свертками, перевязанными разноцветными тесемками, на кафедру вышел президент. Я думаю, он уже порядочно устал стоять под палящим солнцем в толстой мантии.
И почти как в Бабушкиных сериалах, где в последней серии священник сочетает браком красивую тетю и дядю после того, как они так долго преодолевали все мыслимые и немыслимые препятствия, ректор торжественно произнес, а дядя Боря не менее торжественно перевел:
– Дорогие студенты! Властью, данной мне этим университетом, я награждаю всех вас ученой степенью. Поздравляю вас, выпускники!
Толпа взорвалась радостными возгласами и аплодисментами, и тысячи голубых шапочек с кисточками полетели вверх.
После окончания церемонии все студенты разбрелись в разные стороны, и мы потеряли маму с папой.
Как нам было отыскать их в этой огромной голубой толпе? Выпускники заполонили весь студенческий городок. Они фотографировались возле статуй и фонтанов, обнимались, кидали в воздух свои шапочки.
Мы пробовали звонить маме с папой, но из-за такого скопления людей связь работала плохо.
– Куда они могли пойти? – спросил дядя Боря. – Анечка, подумай, какое у мамы и папы самое любимое место?
Точно! Как же я сразу не догадалась – библиотека! Сколько раз я ходила туда с ними: они занимались, а я рисовала. И сколько раз мама с папой встречались у входа в библиотеку, чтобы передать меня из рук в руки, а потом убежать на лекцию.
Я потянула всех за собой.
Вот она, наша любимая парочка!
Мама с папой стояли около колонн возле входа в библиотеку, две голубые фигуры – мама с кудрями, вылезающими из-под квадратной шапочки, и папа, такой высокий, что мантия была ему по колено. Они прижимались друг к другу, а папа вытянул руку вперед и вертел своим мобильным телефоном то так, то сяк, пытаясь сфотографировать их, но что-то все время не влезало в кадр. Наверняка мамины волосы.
Как я гордилась ими, мамой и папой, моими выпускниками, ведь им тоже, я знаю, пришлось нелегко в этом году. Какую награду я бы им вручила? Дайте подумать. Самые умные? Самые смелые? Самые любимые!
– Мама! Папа! – Я ринулась к ним. – Давайте я вас сфотографирую!
– Давайте лучше я сфотографирую вас всех вместе, – предложил Дедушка.
С недавнего времени Дедушка заинтересовался современными устройствами и купил себе новый мобильный телефон с хорошей камерой. Бабушке такое Дедушкино увлечение не нравилось. Она считала, что он для всего этого уже слишком стар.
– А вы давайте как все: бросьте вверх ваши шапочки еще раз. – Дедушка навел на нас телефон.
Ту фотографию, которую снял Дедушка, мы потом вставили в рамку и повесили на стену в гостиной. Она стала моей самой любимой фотографией, даже любимей той, на которой мы с мамой собираем в лесу чернику.
На снимке, немного кривом, потому что Дедушка еще не полностью овладел современными технологиями, мама вжала голову в голубую мантию и зажмурилась, ожидая, что шапочка, которую она только что бросила в небо, сейчас приземлится ей на голову. А папа задрал голову вверх, потому что запустил свою шапку так высоко, что уже и не знает,
