других оруженосцев, одетых в роскошные костюмы цветов своих господ, а также слуг, которым их хозяева и принцесса по своей доброте позволили приятно проводить время вместе с богатыми и знатными людьми. На носу поставили столы для придворных; на почетном месте сидела Салливейн, блистательная в золотом жилете и брюках. На высоко поднятой голове сияла золотая корона с драгоценными камнями. Хелльвир охватила тревога, когда она увидела принцессу за этим столом, на открытом пространстве. Она подумала: убийце будет несложно снова подсыпать яд в ее бокал или вонзить кинжал ей в спину. Зачем она так рискует?
Трудно было не смотреть на нее; аристократы, окружавшие ее, слушали ее слова с интересом, забыв о своих разговорах, и Хелльвир их понимала. Королевы на балу не было, но от этого блеск принцессы казался только ярче; она привлекала к себе всеобщее внимание, она была центром этого собрания. Салливейн произнесла какую-то фразу, и ее соседи рассмеялись, вполне искренне, и Хелльвир тоже захотелось узнать, что же такое забавное сказала принцесса. Она заставила себя отвернуться, и коварное слово – обманка – снова прозвучало у нее в ушах. Оно раздражало с новой силой всякий раз, когда она вспоминала его.
Хелльвир с изумлением обнаружила, что ее усадили рядом с Ивуар. С оруженосцем леди Ханнотир. Должно быть, существовал некий порядок в рассадке гостей, которому следовали на всех балах и ужинах.
– Вы же та самая травница, – заговорила девушка-оруженосец. – Я видела вас на балу у Редейонов. Боюсь, тогда мы не знали, что вы служите королевской семье, и не слишком почтительно отозвались о вас. Хелльвир, верно?
Хелльвир улыбнулась и кивнула. Она предложила наполнить бокал Ивуар, и этого оказалось достаточно, чтобы девушка продолжила болтать. Было на удивление легко навести ее на разговор о госпоже; Ивуар, казалось, одновременно обожала и ненавидела ее. Леди Ханнотир была Рыцарем Двора, военачальником; она принадлежала к небольшой группе воинов, которые не только носили титул, но и проявили себя на поле боя. Королева лично назначала людей, которым предстояло командовать пятью армиями в случае, если вновь начнется война.
– Это большая честь, – заметила Хелльвир.
– О да, леди Ханнотир совершила немало подвигов на войне. Сама преданность.
Хелльвир вспомнила, как удивилась королева, услышав предположение о виновности Ханнотиров.
– Кажется, она вам нравится?
– Леди Ханнотир? Это потрясающая женщина. Стоит ей войти в комнату, все замолкают и слушают только ее.
Ивуар вздохнула и сунула в рот оливку, а Хелльвир, проследив за ее взглядом, увидела за столом принцессы величественную даму преклонных лет. К столу рядом с ее креслом была прислонена трость, в глазу блестел монокль, и она молча наблюдала за принцессой и ее собеседником с видом благожелательной бабушки, которая оставила попытки понять язык молодежи. У Хелльвир сжалось сердце. Леди Ханнотир совершенно не походила на злоумышленницу, способную подослать к принцессе убийцу, но Хелльвир постепенно понимала, что двор представляет собой театральную труппу и врагу короны трудно было бы найти маску лучше, чем образ респектабельной старой дамы.
– Знаете, однажды я надеюсь приобрести такой же вес в обществе, – говорила Ивуар.
Хелльвир сообразила, что отвлеклась и пропустила мимо ушей несколько фраз.
– И ко мне тоже будут прислушиваться.
– Сначала нужно, чтобы у тебя нашлось что сказать, – вмешался Фарвор и подмигнул.
Ивуар швырнула в него оливкой. Он состроил недовольную гримасу, вытирая шелковый жилет и рассматривая его в поисках пятна.
– Может быть, у меня уже есть что сказать, в отличие от тебя, лопух деревенский! – воскликнула она. – Я не вечно буду оруженосцем. – Она отпила глоток вина и взглянула на Хелльвир. – Если вы травница принцессы, вы должны знать, как продвигается расследование. Есть новости?
Хелльвир постаралась сохранить нейтральное выражение лица.
– Мне ничего не говорят, – ответила она.
Танцы проходили на другой лодке, стоявшей на причале у королевских садов. Открытая палуба была освещена множеством фонарей и факелами, пламя которых металось на ветру. Акробаты балансировали на канатах высоко над головами у гостей, а фокусники, дышавшие огнем, извергали струи пламени в ночное небо. Музыка была знакома Хелльвир; оркестр играл только мелодии, но эти песни пели и у них в деревне. Фарвор подхватил ее под руку, как только заиграла музыка, и заставил ее танцевать первый танец. Хелльвир слишком растерялась, чтобы сопротивляться, и пришлось плясать среди знати Рочидейна.
Когда танец закончился, они уселись на стулья на краю танцевальной площадки, чтобы перевести дух, наблюдали за другими танцующими и слушали музыку, смех и звон бокалов.
– Не так уж плохо, а? – хрипло произнес Фарвор, прижимая руку к груди.
– Не совсем то, чего я ждала, – призналась Хелльвир. – Двор действительно пляшет под эти песни?
Фарвор махнул на нее рукой.
– Ну что ты! – воскликнул он. – Королева устраивает настоящие придворные балы, там все ведут себя чопорно и прилично, но принцессе, как мне кажется, нравится, когда люди веселятся по-настоящему. Она прислушивается к мнению гостей насчет танцевальных мелодий.
И в этот момент, словно услышав его слова, на борт лодки ступила принцесса. Подав слуге золотой плащ, она обвела взглядом палубу. Хелльвир уставилась на нее вместе с остальными гостями – Салливейн привлекала взгляды, словно луна среди звезд.
«Она может показаться тебе женщиной, созданной из пламени, и это пламя горит ярче потому, что ты принесла жертву ради нее». Хелльвир услышала шепот черного человека, как будто он стоял рядом с ней и вместе с ней смотрел на Салливейн. Она отмела это воспоминание. Что он мог знать о принцессе?
Она замерла, когда взгляд Салливейн остановился на ней и Фарворе. Принцесса многозначительно кивнула, и сердце Хелльвир забилось чаще.
– По-моему, она хочет с тобой поговорить, – заметил Фарвор, ухмыляясь. – Теперь ты у нас вращаешься в высших сферах.
– Я скоро вернусь, – пробормотала Хелльвир, поднимаясь и приглаживая жакет.
Салливейн, увидев, что она приближается, покинула своих собеседников с бесцеремонностью, позволительной только принцессе, и подозвала слугу, разносившего вино. Взяв с подноса два бокала, она протянула один Хелльвир. Хелльвир приняла его, стараясь не думать о том, что все смотрят на нее.
– Бог мой, я смотрю, ты привела себя в порядок, – с улыбкой заметила принцесса. – Хорошо выглядишь.
Хелльвир не ожидала комплимента, и у нее даже перехватило дыхание.
– Я… благодарю вас, – неловко ответила она.
Прежде чем она успела что-нибудь добавить, Салливейн отошла к перилам; видимо, она ждала, что Хелльвир последует за ней. Волосы, перевитые золотыми нитями, спадали ей на плечи. Они сверкали в свете факелов, скользили при движении, как плащ. Принцесса двигалась с грацией фехтовальщицы, несмотря на придворный костюм. Вот он, тот «вес в обществе», которому так завидовала Ивуар.
– Тебе нравится бал? – спросила Салливейн.
– Он нравится мне все больше и больше, – вырвалось у Хелльвир.
Она сама не поняла, откуда взялись эти слова.
– Травница, это был почти комплимент.
Салливейн стояла, облокотившись о перила и вертя в руке бокал с вином. Хелльвир подошла к ней и остановилась рядом, глядя на черную воду канала и золотые отблески факелов. Их руки находились совсем рядом.
– Что нового в расследовании? – спросила Хелльвир. – Что-нибудь выяснилось?
Принцесса поморщилась, как будто этот разговор был ей неприятен.
– О, пока ничего нового, – ответила она. – Однако не удивлюсь, если окажется, что это были Ханнотиры. Наверное, они до сих пор недовольны тем, что бабушка не отдала им ни одного из кораблей Дома Молако, когда мы делили их между победителями. Или злятся на меня за то, что я отказалась выходить замуж за одного из их хворых детей. Или за то, что в детстве тыкала палками их лебедей. Выбирай, что тебе больше нравится.
– Мне кажется, вы не слишком расстроены. Разве они не были преданы короне?
– Царствующий Дом должен соблюдать баланс: держать аристократов на коротком поводке, но не слишком его натягивать, иначе они могут и укусить. Если за покушением действительно стоят Ханнотиры, значит, бабушка где-то допустила просчет.
Хелльвир сглотнула,
