проблемой это станет, если маячки погаснут, смекаешь? А так Рома с Жанной живы, надо лишь понять, куда делись.
– «Смекаешь», хе-хе! Права Фимочка, ты прямо дед, хе-хе.
– Ой, да кто бы говорил, гражданин бессмертный дух, – отмахнулся Александр.
– Кто ж тебе сказал, что бессмертный, хе-хе? – Лис потрусил вокруг ведьминского круга, обнюхивая землю.
– В смысле? – Александр ошарашенно следил за зверем. – Лис, что ты имеешь в виду? Духов можно убить? Это же даже звучит безумно!
Но Лис игнорировал его, то ли из озорства, то ли потому что сболтнул лишнего. Александр подозревал, что первое больше похоже на правду.
– Лис! Ответь, бесы тебя дери!
– Когда я ем, – весело проговорил зверь, – я глух и нем, хе-хе.
– Ты не ешь.
– И это твоё упущение, хе-хе!
Лис принялся обследовать землю подальше от круга, и Александр понял, что сейчас большего от него не добиться. Решив, что обязательно выведет зверюгу на чистую воду, сейчас он всё же вернул внимание к ведьминскому кругу. Уверенный, что должна была остаться хоть какая-то подсказка, он обследовал землю сантиметр за сантиметром. Пока, наконец, не обнаружил среди грязи примечательную вещицу: кулон с молодой луной и спящей на нём лисицей.
– Лис, что скажешь? – позвал он друга, делая шаг за границу круга.
Зверь незамедлительно появился из темноты и обнюхал находку. Глаза его вдруг загорелись, будто два янтарных огонька:
– Сестрица?!
Он вновь принюхался, более активно, будто перед ним было что-то с невероятным ароматом. Так кошки обнюхивают шарики с кошачьей мятой, а заядлые курильщики – сигарету после долго перелёта. Александр не торопил его и ждал, когда Лис сам вновь заговорит. Наконец, зверь облизнулся и сказал:
– Спит крепко, устала. Не знаю, как её угораздило, но это сестрица моя, хе-хе. Причём вольная лисичка, прямо как я, хе-хе.
– Ты хочешь сказать, что в этом кулоне заключён дух?
– Ага. Маленькая, миленькая сестрица, хе-хе.
Александр нахмурился и вновь вгляделся в кулон. На первый взгляд, это было обычное украшение – работа тонкая, но трепета и восторга не вызывала.
– Такое возможно разве?
Лис поднял на него взбудораженный взгляд, всё ещё сияющий как два факела:
– Как видишь, хе-хе. Но мы сейчас от неё ничего не узнаем – спит лисичка.
– А чей-нибудь запах чувствуешь? Романа или Жанны?
– Чей-нибудь чувствую, – усмехнулся Лис, – только сравнить не с чем. Скажу лишь, что запах свежий – сестрицу недавно совсем кто-то в руках тёплых держал.
– Что ж, будем считать, что этого достаточно, – пробормотал Александр, наматывая цепочку на палец.
Он лихорадочно соображал, вспоминая всё, что читал про измерения, переходы и карманы в пространстве. Последнее казалось ему наиболее вероятным – окажись Роман с Жанной в тайной пространственной складке, маячки провели бы ровно к месту сгиба, но больше ничем помочь бы не смогли. Однако, чтобы открыть такую складку, нужны недюжинная сила и высокий уровень мастерства. Ни первого, ни второго у Александра не было. Он впервые видел, как это делается, когда тётушка Негомила открыла тайную комнату в доме Бологовых. И слишком хорошо помнил, насколько это было сложно и как поплатилась за колдовство почтенная ведьма. Искусай Лис его вдоль и поперёк – не факт, что этой силы хватило бы. А собственных сил он пока не ощутил, хотя надеялся, что всё случится само собой после полуночи.
Он немного переживал, думая, что духи могли всё же прознать, что он практически нарушил уговор. Да, обошёл формулировки и в целом условия сделки выполнил, но почему же тогда по истечению срока силы не наполнили его?
«По крайней мере, Фима цела, – подумал он и постарался отвлечься от этих мыслей. – Скорее всего, надо просто подождать. А пока есть чем заняться».
– Лис, ты умеешь открывать спрятанное пространство?
– Складки-то? Да ну, мне жить нравится, хе-хе.
– Так умеешь или нет?
Лис закатил глаза, специально сделав это так, чтобы Александр видел.
– Учуять могу, открыть – нет.
– Ну, это полдела. Поищи, пожалуйста. Мне кажется, их кто-то спрятал.
– Я в круг не пойду, хе-хе.
– Он же разрушен.
– Мало разрушен, хе-хе.
Александр чиркнул ботинком по земле, сбивая целый ряд поганок и создавая ещё одну брешь в ведьминском кругу.
– А теперь?
– И теперь.
Александр занёс ногу для нового нападения на грибы, но Лис его остановил:
– Заканчивай, вандал, хе-хе. На руках меня занеси и обнюхаю, хе-хе.
– А что, так можно было?
– Давай-давай, хе-хе. Держи покрепче только, груз-то особо ценный!
Александр сделал, как Лис попросил. Зверь оказался совсем не тяжёлым – килограммов восемь или чуть больше. От него пахло выпечкой с корицей, а сам он был таким мягким и тёплым, что Александру нестерпимо захотелось отправиться домой в уют и тепло, а не шататься среди безымянных могил. Это чувство продлилось всего мгновение, и сразу за ним последовал такой сильный приступ головной боли, что Александр едва не выронил Лиса из рук.
– Эй, там, на матче! Нормально всё, хе-хе?
– Извини, – Александр поморщился, но постарался взять себя в руки. – Так что, мне тебя подержать в центре или походить туда-сюда?
– Давай ходить. И держать носы по ветру, хе-хе.
Много блуждать не пришлось. Буквально через двадцать шагов Александр ощутил, что Лис напрягся, а шерсть на холке встала дыбом.
– Здесь, – сказал Лис, подтверждая догадку Александра. – Самая мерзкая складка, что мне довелось нюхать.
«Даже без хихиканья», – отметил про себя Александр и не стал задерживаться. Он опустил зверя за пределами ведьминского круга, и Лис тут же засеменил прочь, отфыркиваясь и чихая.
– А чем пахнет-то?
– Трупами, – бросил Лис из кустов. – Будто в морге отключили электричество на месяц, хе-хе. То есть, фу-фу.
– Трупами, значит…
Александр уселся прямо на землю рядом с местом, на которое указал Лис. Снова посмотрел вверх, чтобы проверить, мерцают ли маячки – те пока горели ярко и чётко, но от внимательного взгляда не ускользнуло то, что оба огонька стали чуть-чуть бледнее, чем были. Буквально капля насыщенности ушла, но этого было достаточно, чтобы убедиться, что нужно было решить эту задачку, и сделать это быстро.
***
Когда Роман открыл глаза, он увидел однотонный серый цвет и ничего больше, будто находился внутри коробки. Повернул голову влево, затем вправо, и везде было всё то же самое. Какое-то время он продолжал лежать, чувствуя себя практически в невесомости, но потом вдруг понял, что до того, как его разум захватила темнота, рядом была Жанна. А теперь её нет.
Он рывком сел и сразу же пожалел об этом – голову будто тонкой спицей пронзила боль, шлейфом за которой последовала тошнота. Она оказалась сильнее, так что Романа скрючило пополам, и он добавил серому окружению некоторых красок.
– Ну, какой-никакой ориентир, – пробормотал он, вытирая рот платком их нагрудного кармана.
Однако через полминуты его ориентир растворился на глазах, будто ничего и не было. Роман подумал, что больше похоже, что он очутился внутри не коробки, а чьего-то желудка. Который стремительно переваривает всё, что его касается. И лишь на него, Романа, понадобилось больше времени.
– Жанна! – крикнул он в серую массу, надеясь, что хотя бы голос его не будет переварен. – Жанна!
Ответа не последовало. Он встал на ноги и наконец-то оглянулся. Оказалось, что в этом месте было кое-что ещё: поодаль, метрах в пятистах, стояла кровать. Железный каркас, тонкий матрас, гобеленовое покрывало и подушка-пирамидка – точно такие стояли в приморском пионерском лагере, который он посещал в детстве каждое лето. За неимением других ориентиров, он пошёл к кровати.
Роман тревожился, что это странное место может сыграть с ним шутку из «Алисы в стране чудес» – он будет идти-идти, а цель не приблизится. Однако, обошлось. Кровать увеличивалась в размерах, и шаг за шагом он продвигался вперёд. Когда тревога чуть ослабила хватку, он вспомнил о событиях, которые предшествовали этому моменту.
В памяти свежа была картина, как кто-то вцепился ему в руку, когда тот наудачу вытянул её за пределы ведьминского круга. Невидимые пальцы впились в кожу с такой силой, что, казалось, они могли бы пробить кожу и мышцы насквозь, оставив от руки лишь ошмётки.
Роман снял пиджак, закатал рукав рубашки и проверил: действительно, на коже виделись чёткие синяки. Маленькие кругляши приобрели уже практически чёрный цвет, вокруг них растянулись желтоватые пятна. Роман коснулся синяка и болезненно зашипел – больно было чертовски.
