плащ.
– Вы можете спасти ее, госпожа, вы можете ее спасти? Пожалуйста!
– Довольно, Лилия, – сурово произнес слуга. – Жди снаружи и никого не впускай.
Девушка закивала и выбежала в коридор.
Хелльвир приблизилась к кровати. Ноги у нее подламывались, как у новорожденного жеребенка. Столько крови. Подойдя, она заметила на полу с другой стороны кровати труп мужчины и на мгновение растерялась, не зная, что делать.
– Что здесь произошло? – прошептала она.
– Хозяйка спала. Двое мужчин забрались в окно, залезли по плющу, который растет снаружи. Один держал ее, а второй…
Он не смог закончить, отвернулся, чтобы не видеть перерезанного горла. Хелльвир подошла к открытому окну и выглянула наружу. Под окном чернела вода. На воде качалась небольшая, ничем не примечательная лодочка. Толстые стебли плюща ползли по кирпичной стене. Она заметила, что в некоторых местах плети оторвались от стены: наверное, там убийцы хватались за них.
Хелльвир отвернулась от окна и вынудила себя взглянуть на тело принцессы, на волнистые волосы, бурые от спекшейся крови.
– Я услышал шум борьбы, – продолжал Бион. – Я сплю в соседней комнате.
– Вы вошли и начали бороться с ними обоими?
– Да, я попытался. Один набросился на меня, но мне удалось справиться с ним, и я бил его по голове до тех пор, пока он не перестал шевелиться. Я находился между вторым убийцей и окном, поэтому он бежал через дверь. – Он взглянул на тело, распростертое на постели. – Я пытался остановить кровь, но она текла и текла. Просачивалась сквозь тряпки, простыни…
– Думаю, вы ничем не смогли бы ей помочь. Где королева?
– Отправилась в погоню за вторым. – Он содрогнулся. – Ее светлость обязательно его найдет. Она упряма, когда дело касается принцессы.
Хелльвир кивнула и хотела ответить, но в этот момент из сада донесся взрыв хохота. Она сердито тряхнула головой.
– Бал в такое время! Неужели никто не подумал, что сейчас самая подходящая ночь для покушения?
Слуга беспомощно пожал плечами.
– Королева приказала нам молчать и никому не рассказывать о происшедшем, кроме вас, – ответил он.
Хелльвир стояла у кровати, глядя на залитое кровью лицо убитой. Трудно было поверить в то, что перед ней та же молодая женщина, которую она навещала всего неделю назад, которой принесла запас успокаивающего чая. Та же женщина, которая посмеивалась над ней за то, что она всегда такая серьезная. Рисовала ее портрет углем. Это было неправильно, и все. Хелльвир ощутила решимость и вместе с тем страх. От вопроса, который она до сих пор не осмеливалась прямо задать себе, теперь никуда было не деться.
«А что, если он не позволит мне воскресить ее во второй раз?»
Она постаралась отогнать страх. Она вернет Салливейн. Иного выбора не было.
– Присматривай за мной.
– Что? – переспросил слуга.
– Я не вам, – ответила Хелльвир.
– Конечно, – сказал Эльзевир. – Будь осторожна.
– Это же царство Смерти, что мне может там угрожать?
Она пододвинула к кровати обитый бархатом стул, который стоял у позолоченного туалетного столика, сняла тяжелый плащ и села. Сунула руку в карман, сжала в кулаке жемчужины, сплела пальцы с холодными пальцами Салливейн и, сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, закрыла глаза.
Серый мир и мертвая тишина уже были ей знакомы почти так же хорошо, как родная деревня и дом у леса. Хелльвир поднялась со стула и огляделась, но принцессы нигде не было.
– Салливейн? – позвала она. – Вы здесь?
Никакого ответа. Ни звука. Только ее собственное учащенное дыхание. Хелльвир сделала шаг к двери, ведущей в коридор, и вздрогнула, заметив краем глаза движение, но это оказалось всего лишь ее отражение в высоком зеркале с позолоченной рамой. Впервые она смотрела на себя в зеркало в царстве Смерти. Это было жутковатое ощущение: Хелльвир видела не одно, а тысячу отражений, как будто за спиной у нее находилось еще одно зеркало. Ей казалось, что за ней наблюдают, что ее изучает существо, стоящее прямо за спиной; она почувствовала на шее его дыхание, инстинктивно подняла руку к затылку, но, оглянувшись, никого не увидела. Вздрогнула и отвернулась от зеркала.
Потом решила довериться инстинкту и пошла по коридору.
Хелльвир вышла к широкой лестнице, ведущей в вестибюль дворца, открыла двойные двери, за которыми находился бальный зал. Там ее ждал он – Смерть. Он стоял в центре зала, сцепив руки за спиной, и не смотрел на нее.
В помещении царила тьма, как будто он поглощал свет. За высокими окнами не было ничего – только пустота. В простенках между окнами висели зеркала, в них Хелльвир видела свои отражения; она старалась не смотреть, но бесконечные отражения притягивали взгляд, и она растерялась, не зная, которое из них реально, в какой части зала она действительно находится.
Хелльвир пошла вперед по полу, выложенному черными и белыми плитами, как шахматная доска. Волоски на затылке и на руках встали дыбом. Шаги звучали приглушенно.
– Значит, принцессе опять не повезло, – пророкотал мир, и темнота заколыхалась, словно шторы на сквозняке. – Но мы-то с тобой знали, что это рано или поздно произойдет. И вот ты здесь, ее жертвенный агнец.
Хелльвир попыталась совладать с негодованием, высоко подняла голову.
– Я бы это так не назвала, – процедила она.
Смелые слова должны были разнестись по всему залу, породить эхо, но ей показалось, что воздух чужого мира заталкивает звуки обратно ей в глотку. Ее голос по сравнению с голосом черного человека был слабым, как шипение догорающей свечи рядом с ревущим костром.
– Ты не позволяешь мне забрать ее, отдаешь взамен себя, частицу за частицей. А в награду за это она и ее бабка… воздерживаются от того, чтобы уничтожить все, что тебе дорого, – произнес черный человек.
Он не оборачивался, и Хелльвир считала, что это очень невежливо, но, с другой стороны, была рада возможности избежать его пронизывающего взгляда.
– Как же еще мне называть тебя? Ты и есть жертвенный агнец.
Хелльвир взглянула в сторону окна, за которым ничего не было, но она не могла смотреть туда долго; ей казалось, что она ослепла.
– Шантаж – это нечто вроде сделки, как мне кажется, – сказала Хелльвир. – Я просто заключила с ней сделку, точно так же, как и с тобой. Странно, что я предпочитаю иметь дело со Смертью, – добавила она, размышляя вслух, – но ничего не поделаешь.
Черный человек обернулся прежде, чем Хелльвир поняла, что он шевелится. Спустя долю секунды он уже стоял перед нею, и она невольно втянула воздух сквозь зубы.
– Ты предпочитаешь иметь дело со мной, а не с ними? Это комплимент, – хмыкнул он.
– Это все равно что моряку выбирать между тем, утонуть ли ему в открытом море или погибнуть от ран, когда корабль выбросит на берег, – возразила Хелльвир.
– А я кто – море или камни?
– Еще не решила.
Они смотрели друг на друга. Свет канделябров, казалось, умирал, падая на его глаза: они поглощали его без остатка. Глядя в них, Хелльвир испугалась, что ее тоже проглотят и она утонет в пустоте. Там, в этой черной бездне, не было никого и ничего. Хелльвир содрогнулась, и он заметил это. Она мысленно приказала себе собраться.
– Ты собираешься этим всю жизнь заниматься? – спросил Смерть. Выбросил руку вперед, и Хелльвир зажмурилась, но он лишь заправил за ухо прядь ее волос. – Спасать ее от Смерти, когда Смерть придет за ней? Как ребенка, которого в последний момент вытащили из реки, но который упрямо лезет в воду снова и снова?
– Она не ищет Смерти. Смерть приходит за ней, потому что она – наследница престола.
– Смерти легко найти тех, кто не боится ее, – по крайней мере, легче, чем тех, кто научился бояться.
Хелльвир рассердилась.
– Что ты хочешь этим сказать? Что она стала беспечной?
– Именно. Теперь она будет забираться на самые высокие скалы, выбирать необъезженных лошадей, плавать в самых глубоких и бурных реках, и ей все время будет мало. Она перестала ценить свою жизнь, потому что ты подарила ей бессмертие. Она не боится погибнуть – ведь у нее есть ты. И это
