его слова.
Салливейн неловко поднялась с кровати и криво усмехнулась, глядя на пленника. Хелльвир показалось, что она сейчас бросится на него и убьет, но королева прикоснулась к ее руке, и она застыла.
– А второй? – заговорила принцесса.
Хелльвир только в этот момент заметила, что тело второго убийцы вытащили на середину комнаты. Он был выше ростом и крупнее того, который остался в живых.
– Да, это его сообщник, – ответила королева. – Бион убил его.
Королева поддела труп носком сапога, он перевернулся на спину, мертвые глаза уставились в потолок. Хелльвир увидела черную рану на лбу и почувствовала, что ее сейчас стошнит. Пришлось отвернуться.
– А этот пытался бежать через подвалы.
Салливейн презрительно фыркнула.
– Очень глупо. Никто не знает подвалы лучше тебя.
– Верно. Никто не знает подвалы лучше меня. – Королева дернула головой, глядя на стражников, державших убийцу. – Отведите его вниз.
Солдаты повиновались, не обращая внимания на сопротивление пленника.
В наступившей тишине Хелльвир обнаружила, что на нее смотрят две пары глаз – оранжево-коричневые, как медные монеты, и серо-стальные, глаза королевы. Ей захотелось съежиться, втянуть голову в плечи, но она заставила себя сидеть прямо.
– Что… – начала Хелльвир, но, перехватив многозначительный взгляд Салливейн, брошенный на тело, вскочила на ноги и замотала головой.
– Нет, – воскликнула она. – Ни за что. Я не буду этого делать.
Королева изогнула бровь.
– Нет?
– Это то же самое, что с Лорисом, тем, кого задушили в темнице. Я не буду воскрешать человека для того, чтобы вы пытали его и убили. – Она кивнула в сторону двери. – Убийц было двое. Если вам нужно кого-то допрашивать, допросите его.
– Хелльвир… – начала королева нетерпеливым тоном, но Салливейн перебила ее.
– Для допроса всегда лучше, когда их двое, – раздраженно произнесла она. – Пытаешь одного, а второй слышит вопли и начинает говорить, когда его еще и пальцем не тронули. Разве ты не хочешь помочь мне узнать, кто за этим стоит?
Хелльвир смотрела на нее в ужасе.
– Разумеется, хочу, – с трудом ответила она. – И помогу. Но не так.
Королева шагнула к ней и коснулась ее руки – возможно, это был примирительный жест, но Хелльвир показалось, что тюремный стражник схватил ее, чтобы заковать в кандалы.
– Хелльвир Андоттир, два человека только что убили мою единственную внучку. Со дня первого покушения прошло несколько месяцев, а мы по-прежнему понятия не имеем, кто подсылает к ней убийц. Ханнотиры неуловимы, они скользкие, как угри; против них нет никаких улик, их невозможно обвинить даже в дурных мыслях о принцессе. Я должна узнать, кто организовал эти покушения, а твоя совестливость мешает мне, и это начинает меня раздражать.
Это была неприкрытая угроза, и у Хелльвир мороз побежал по коже.
– Человек, которого мы схватили, может отказаться говорить, – продолжала королева. – Как тот повар. Мне хотелось бы повысить шансы на получение признания. Мне нужно, чтобы ты воскресила этого наемника.
– Ты воскресишь его, мы его допросим и, надеюсь, раз и навсегда выясним, кто их прислал – Ханнотиры или нет, – вмешалась Салливейн.
Ее голос был жестоким, суровым, как у ее бабки. Хелльвир никогда не слышала, чтобы она говорила так.
Она никогда не говорила так с Хелльвир, не приказывала ей.
– Вы понимаете, чего это мне стоит? – воскликнула Хелльвир.
– По-моему, я уже говорила, – ответила королева. – Мне на это плевать.
Хелльвир смотрела не на нее, а на Салливейн. Она прекрасно знала, что королеве безразлично, скольких пальцев и ушей Хелльвир может лишиться, спасая ее внучку, но принцесса не могла остаться равнодушной. Салливейн открыла рот, потом закрыла, отвела взгляд. Хелльвир ощутила боль и тяжесть где-то в груди, словно на сердце лег камень.
– Я могу поговорить с ним, – предложила Хелльвир, стараясь сохранять спокойствие. – Как с Лорисом.
Салливейн издала презрительное сопение.
– В прошлый раз от твоих разговоров не было никакого толку, – проворчала она.
– Я не буду его воскрешать, – снова сказала Хелльвир. Несмотря на волнение и страх, она не собиралась сдаваться. – Я спасаю только те жизни, которые будут прожиты.
Наступило тяжелое молчание. Наконец королева вздохнула, признавая поражение – как будто ее вынуждали поставить деньги на лошадь, которая только что у нее на глазах пришла к финишу последней.
– Хорошо, – согласилась она. – Приступай. Бион, во имя Онестуса, принеси Салли таз с водой. От нее несет мертвечиной.
Уходить в царство Смерти почти сразу после того, как покинула его, было неприятно. Как давить на свежий синяк.
Комната была та же самая. Простыни на кровати были отброшены в сторону, стул сдвинут, но в остальном ничто не изменилось. По крайней мере, Хелльвир не заметила ничего такого. Однако у нее возникло какое-то странное ощущение, и она напряглась, озираясь по сторонам. Как будто… ей пришло в голову сравнение с театром, куда они недавно ходили с Фарвором. Только это был театр после окончания спектакля: свет погас, декорации убрали, занавес опустили. Здесь стояла особая тишина, не такая тяжелая, как обычно. Может быть, так обычно бывает в этом мире, когда Смерть не предвидит ее появления?
И верно, зеркала казались пустыми, безжизненными, в них ничего не отражалось. Как будто это были не зеркала, а тусклые стекла. Все выглядело мертвым – по-настоящему мертвым.
Хелльвир вышла из комнаты и зашагала по коридорам; она заметила, что даже обычный серый свет, который шел из ниоткуда и отовсюду, был еще более тусклым, чем всегда. Это заставило ее нервничать, словно она случайно забрела туда, куда вход ей запрещен. Хелльвир открыла рот, чтобы позвать мертвого убийцу, и вдруг сообразила, что не знает его имени. Тогда она подумала, что, может быть, стоит позвать Смерть, просто чтобы известить его о своем появлении, но что-то остановило ее. Она знала: ему не понравится, если он узнает, что Хелльвир без спросу шныряет по его владениям, – однако все равно решила рискнуть.
Она вышла через парадные двери в сад. Было очень тихо, даже гравий не хрустел у нее под ногами. По другую сторону застывшего канала раскинулся город, напоминавший деревянную модель. Пустые дома и улицы, ни света, ни звуков, ни движения. Из любопытства Хелльвир подняла голову. Зеркального неба не было – не было вообще никакого неба, просто темная бездна без звезд. Ничего.
– Ты опять здесь? Так скоро?
Она сильно вздрогнула, не сумев скрыть испуг. Смерть наблюдал за ней с усмешкой, но ей показалось, что он недоволен ее появлением. Его голос был холодным. Черный плащ казался чернее обычного, и его фигура напоминала дыру, вырезанную в ткани вселенной.
– Я… меня прислала принцесса.
Больше ничего ей в голову не пришло.
– Ты у нее теперь девочка на побегушках, верно? Или, может быть, лучше сказать «овечка»?
Хелльвир стиснула зубы и сделала вид, что не заметила колкость.
– Я пришла за человеком, который ее убил. Мне нужно узнать, кто послал его.
– Странно. Я не думал, что ты успеешь за такое короткое время найти следующее сокровище. С другой стороны, время здесь течет иначе, так что, возможно, прошло больше дней, чем я думал.
Хелльвир ничего не ответила. Мир потемнел – совсем немного, но она это заметила. Смерть внимательно смотрел на нее, но она постаралась не поддаваться панике. Внезапно ей захотелось стать выше ростом или чтобы он стал ниже, но она осознавала: это пустые мечты.
– Понимаю. Ты просто хочешь с ним поговорить. Довольно смелый поступок для овечки, – заметил он.
Они смотрели друг на друга; воспоминания об их спорах и его угрозах окутывали их, дрожали, как газовая ткань на ветру. В конце концов Смерть издал какой-то странный гортанный звук и отмахнулся от невысказанных слов, словно от назойливых мух.
– Делай что хочешь, мне все это надоело. Если сможешь заставить его говорить, он твой.
Проследив за его взглядом, Хелльвир увидела на широком мосту, пересекавшем канал, какую-то фигуру. Человек
