лошадей, мулов и ослов. Короче, сельская местность в окрестностях Сакраменто являла собой привлекательную картину сельского процветания, что представляло собой, вероятно, резкий контраст с отсталым сельским хозяйством и скотоводством в самой Португалии. Об этом можно судить по описаниям страны, оставленным путешественниками XVIII столетия.
Значительное количество вяленого мяса и пшеницы экспортировалось из Сакраменто в Бразилию, но что действительно впечатляет, так это показатели экспорта кож. Ежегодный экспорт этого товара в 1726–1734 гг. колебался в диапазоне 400–500 тысяч штук, большая часть которого, несомненно, шла с испанской территории. Кожи покупали на бразильское золото и на европейские промышленные товары, которые поставлялись в достаточном количестве. Их привозили на каботажных судах из Рио-де-Жанейро и частично на английских торговых судах. В 1735 г. с января по октябрь 30 судов, груженных товарами для контрабандной торговли, зашли в гавань Сакраменто. В их числе были четыре английских корабля из Лиссабона, имевших пропуск от португальского и английского правительств, обладавших правом плавать под тем или иным флагом. Эта процветавшая контрабандная торговля привела к опасной утечке перуанского серебра из Буэнос-Айреса, которую все законы и запреты правительства в Мадриде были бессильны предупредить в основном из-за того, что губернаторы Буэнос-Айреса имели значительную долю в этой незаконной торговле.
Довольно удивительно, как так получилось, что если Сакраменто была поистине сказочной страной изобилия средневековых легенд, то почему было столько беглецов из колонии и много жалоб на бедность и убогость этого места? Стоит упомянуть, что здесь располагалось исправительное учреждение Бразилии, а военная служба была немногим популярнее, чем в гибельном климате Анголы и Бенгелы. В 1690-х гг. один мемуарист писал, что «новая колония Сакраменто сохраняется только благодаря милости Божией, поскольку не может существовать без женщин, нигде в мире новые поселения не основывают в отсутствии супружеских пар». Это заявление было явным преувеличением, даже в то время. В 1690 г. в Сакраменто вместе с доном де Ленкаштре прибыли несколько семей поселенцев. После повторной оккупации колонии в 1716 г. местные семьи крестьян с воодушевлением воспринимали приезд супружеских пар с детьми с Азорских островов и из Траз-уж-Монтиша. Но все равно на протяжении нескольких лет жалобы продолжали поступать. В 1719 г. губернатор писал, что солдаты и гражданские продают свои рубахи, чтобы купить выпечку у испанцев. Три года спустя официально сообщали, что люди «целыми семьями» уезжают в Буэнос-Айрес и что «многие солдаты» бежали на юг и на север в Риу-Гранди-ду-Сул, «предпочтя опасности сертана службе в этой гибельной крепости».
Испанцы были склонны считать этих дезертиров передовым отрядом португальцев, систематически продвигавшихся на их территории. Один губернатор, явно преувеличивая, сообщил, что вскоре может появиться угроза даже Потоси. Другой более здраво утверждал, что если не удастся удержать Сакраменто, то португальцы вскоре установят прочные связи со своими поселениями в Южной Бразилии. Несмотря на все жалобы на португальскую агрессию в 1716–1735 гг., испанцы в Буэнос-Айресе не слишком-то много сделали, чтобы остановить своих соперников. Возможно, потому, что контрабандная торговля была большим искушением, и потому, что они полагали, что, если дело дойдет до выяснения отношений, они смогут взять колонию Сакраменто так же легко, как это было в 1680 г. Как бы то ни было, они удовлетворились письменными протестами, изредка терроризируя португальцев с помощью индейцев из иезуитских резерваций Уругвая. Не сумев воспрепятствовать довольно слабой попытке португальцев утвердиться в Монтевидео в 1724 г., испанцы продолжили реализацию своего плана по созданию там собственной колонии. Они перевозили туда крестьянские семьи с Канарских островов.
Португальское правительство часто заявляло протест королевскому двору в Мадриде в связи с, как оно называло, испанской агрессией против колонии Сакраменто, но не получало ответа. Как заметил один из португальских послов, было бы легче убедить испанское правительство отменить инквизицию, чем «позволить любому народу Европы и, в частности, португальцам захватить хоть один фут земли в Америке». По другому поводу ведущий испанский государственный деятель заявил, что потеря Сакраменто была большим ударом для испанской короны, чем потеря Гибралтара. Португальское правительство продолжало все так же упорно отстаивать свое право на это поселение. Если даже влиятельные люди, за исключением герцога Кадавала, считали Сакраменто скорее обузой, чем приобретением, и готовы были обменять его на какое-либо иное место в Америке или Европе, то Жуан V был иного мнения. В 1720 г. он уверял нового губернатора колонии, что «твердыня Сакраменто настолько важна для его королевства, что он не обменяет ее ни на что другое, даже самое ценное, что кастильцы могут предложить ему».
Столкновение было неизбежным, и оно произошло в 1735 г. В результате разрыва дипломатических отношений между Португалией и Испанией, причиной которого был незначительный инцидент, к которому оказались причастны лакеи португальского посольства в Мадриде, губернатор Буэнос-Айреса получил приказ взять Сакраменто силой. Он без труда опустошил плодородные и возделанные земли, но, хотя укрепления находились далеко не в лучшем состоянии, португальцы в сентябре 1735 г. стойко держали оборону под командованием своего губернатора дона Антониу Педру де Вашконселуша, вдохновлявшего подчиненных своим примером. В ответ на его настоятельный призыв о помощи в течение нескольких следующих месяцев прибыли подкрепления из Бразилии – из Рио-де-Жанейро, Баии и Пернамбуку. Удачная вылазка в октябре 1736 г. позволила отбросить испанских солдат и индейцев от иезуитских редукций. Несмотря на ряд бессистемных военных операций, имевших место на протяжении следующего года, создать реальную угрозу для колонии испанцам так и не удалось. Жуан V был сильно разочарован, не получив активной поддержки от Англии в это кризисное время. После длительных переговоров дипломатов в Париже в марте 1737 г. было заключено перемирие. Военные действия в Америке были прекращены, и было восстановлено статус-кво. Португальцы вскоре возобновили торговлю и приступили вновь к разведению скота в Сакраменто, но не смогли или не захотели развивать и дальше сельское хозяйство, благодаря которому колония была столь привлекательным местом до 1735 г.
Урон, нанесенный хозяйству колонии войной 1735–1737 гг., был частично компенсирован развитием острова Санта-Катарина, который начали осваивать в 1740 гг. Этот плодородный и важный в стратегическом отношении остров обратил на себя внимание уроженцев Сан-Паулу, небольшой отряд которых высадился здесь впервые в 1662 г. и расположился у Дестерру. Десять лет спустя это поселение было разрушено пиратами. Но выжившие поселенцы и их потомки приобрели завидную репутацию дружественных и гостеприимных хозяев, принимавших у себя команды иностранных судов, которые запасались здесь продовольствием и водой. «Моряки этих кораблей имели потребность только в продовольствии, запасов которого у местного населения было в избытке. Но оно испытывало потребность в одежде (зачастую жители острова выказывали презрительное отношение к деньгам и отказывались брать их). Моряки отдавали им одежду в обмен на продовольствие, обеим сторонам это было выгодно.
