высокое положение. Что ему еще нужно, пропади он пропадом?
Хелльвир смотрела в бокал, вспоминая слова Калгира, который как-то объяснял ей насчет гражданской войны и аристократических Домов. Крушение старого порядка, хаос, но главное – головокружительные возможности.
– То, что нужно всем Домам, – произнесла она. – Корона.
Глава 18
Ожидание было невыносимым. Вернувшись в монастырь, Хелльвир не легла спать, а занялась работой: растирала в порошок засушенные травы, готовила настои. Она была слишком взволнована для того, чтобы уснуть, и воображение рисовало ей самые мрачные сценарии. Что, если королева узнает о предательстве Оланда Редейона до их отъезда? Что сделают с ним, с Калгиром Редейоном, с ее братом? Повесят, сказала Салливейн. А потом выставят тела на крепостной стене. Труп Лориса уже убрали, но Хелльвир помнила это зловещее зрелище: висевшее на крепостной стене тело казалось таким маленьким, словно муха, насаженная на шип.
Утром она получила известие от Фарвора. Лорд согласился взять на корабль их семью. Они отплывали на следующий день, на закате.
Хелльвир начала готовиться к отъезду, стараясь, чтобы жрицы ничего не заметили. Она почистила одежду, собрала дорожный мешок и спрятала его под кроватью. Проверила кладовые и убедилась в том, что оставила достаточный запас сушеных лекарственных трав, настоев, солей и припарок. Выполола сорняки в оранжереях, вручную обобрала сухие листья и натерла чесноком кирпичные ограждения грядок, чтобы отогнать вредителей. Все это время она старалась запомнить ароматы зелени в теплицах, свет солнца, который просачивался сквозь пожелтевшие листья плакучей ивы, голоса жриц, которые пели свою вечернюю песню. Эта песня всегда успокаивала ее. Хелльвир не позволяла себе думать о том, каково это будет – уехать отсюда навсегда. Она просто запасалась этими воспоминаниями, чтобы темными ночами на корабле, плывя по незнакомым водам в чужую страну, можно было с их помощью согреться, как греются в мороз теплым камнем. Возможно, Эдрин и Сэйтир обратили внимание на ее молчание и отсутствующий вид, но ничего не сказали.
Приведя в порядок свои дела, Хелльвир продолжила поиски в библиотеке. Она боялась, что сокровище, «зашифрованное» в последней загадке, находится где-то в Рочидейне; если это было так, у нее почти не осталось шанса найти его.
Глухой ночью, когда все в обители уже спали и только летучие мыши, как призраки, метались под стропилами, Хелльвир сидела у стола, заваленного книгами, и перелистывала большой том, посвященный местной флоре и фауне. Эльзевир, сидевший на спинке ее стула, перепрыгнул на стол и подошел к лампе, которая шипела и брызгала маслом.
– Завтра День Марки, – заметил он.
Хелльвир перевернула страницу.
– Хм-м.
– И последний день, который тебе предстоит провести в Рочидейне в обозримом будущем. Ты уезжаешь завтра вечером.
– Хм-м.
– Ты собираешься увидеться с ней?
Хелльвир не поднимала голову от книги, но она не видела строк – перед ней возникло лицо Салливейн.
– Я не могу этого сделать, – пробормотала она и перевернула очередную страницу.
У нее заболело сердце, когда она произносила эти слова. Ворон ждал. Хелльвир вздохнула.
– На это есть миллион причин. Я могу нечаянно выдать себя. Когда мы в прошлый раз вернулись из страны мертвых, я на несколько секунд почувствовала то же, что и она. Может быть, и Салливейн разделяет мои чувства? Мне хочется увидеть ее, очень хочется, но я не могу рисковать.
Она уставилась на страницу.
– Я собираюсь предать ее, Эльзевир, – тихо произнесла Хелльвир. – Отвернуться от нее, покинуть ее. Даже если она не может читать мои мысли, она сразу поймет все по моему лицу.
На рассвете одна из жриц нашла Хелльвир в библиотеке – она спала, положив голову на стол и негромко посапывая, спутанные волосы упали ей на лицо. Хелльвир проснулась оттого, что жрица прикоснулась к ее плечу и сунула ей в руку конверт. Сонно поблагодарив ее, Хелльвир выглянула в окно. Небо над Рочидейном медленно светлело. Это было последнее утро, которое ей суждено было встретить в городе. Сегодня после заката они все должны покинуть его.
Письмо было от Миландры. В первом абзаце старуха упрекала Хелльвир в том, что та редко пишет, во втором излагала деревенские новости. Читая письмо, Хелльвир ощутила тоску; она все-таки скучала по ветхому домику и сварливой знахарке. Сейчас она многое отдала бы за то, чтобы услышать ее резкий голос, получить совет.
«Ты обещала мне посылку с дарами моря; ну и где мои сушеные водоросли? И семена желтого ириса ты так и не прислала. Лето прошло, но я думаю, их еще можно найти на болотах. Жду от тебя семена самое позднее через неделю. У вас там горчица не растет? Если найдется, пришли мне немного листьев, я сделаю старую добрую припарку для суставов.
Пиши почаще. Скука – это проклятье стариков».
Хелльвир сложила письмо. Только в этот момент она окончательно осознала то, о чем до сих пор старалась не задумываться: она покидает не только Рочидейн, она навсегда уезжает из страны. Вряд ли ей придется снова увидеть наставницу. Хелльвир представила себе Миландру в домике с соломенной крышей; представила, как старуха в полном одиночестве месит тесто или привязывает шнурок к талисману, как напрасно ждет письма. Ей стало больно, и она прижала сложенное письмо к груди. В эту минуту Хелльвир возненавидела Оланда Редейона, и эта ненависть была такой внезапной и неистовой, что у нее даже возникла мысль выдать его королеве. Сколько ни в чем не повинных людей пострадало из-за алчности и властолюбия этого мерзкого человечка!
Но нет, она не могла так поступить. Она знала, что королева не проявит снисхождения ни к Редейонам, ни к людям, которые знали о заговоре и промолчали.
Хелльвир охватила безнадежность, она давила на нее, словно каменная плита. Она поднесла письмо к лицу. От бумаги пахло древесным дымом и травами, пахло старой мастерской Миландры.
Вдруг Хелльвир поняла, что надо делать. Она напишет ответ, расскажет обо всем, что произошло, и раздобудет для старухи семена желтых ирисов. У нее в распоряжении целый день; она все успеет. Последнее доброе дело, которое сможет сделать в этом проклятом городе.
– Ты, случайно, не знаешь, о каких болотах она пишет? – обратилась Хелльвир к Эльзевиру. – Ни разу не видела здесь желтого ириса.
Ворон перестал чистить перья и наклонил голову набок.
– Если она имеет в виду желтые поля, то они расположены к северу от города, – сообщил он. – Я видел их только издалека, поэтому не знаю, что за цветы там растут. Я решил, что это дрок.
Хелльвир поразмыслила над словами ворона. У нее возникла какая-то смутная мысль – какое-то воспоминание, связанное с желтыми ирисами, с желтыми полями.
Она положила письмо на стол и поднялась. Пошла в комнату, где висели карты, и остановилась перед картой Рочидейна и окружающей местности, мимо которой проходила, наверное, сотню раз. В правом верхнем углу карты, неподалеку от дороги, по которой Хелльвир приехала в город несколько месяцев назад, находилось желтое пятно с каллиграфической надписью: «Золотые Топи». В окрестностях болота она увидела несколько синих точек – это были родники, источники. Рядом с каждым стояло название, включавшее слово «ключ».
По ее телу словно пробежал электрический ток.
«Нет, – подумала она. – Этого не может быть. Это слишком просто».
Она вытащила из кармана загадку, перечитала ее про себя. Сердце выпрыгивало из груди от волнения.
– «Падшее сокровище», – прошептала она. – «Падший» – значит «упавший», «отвергнутый», «опустившийся»? А если он намекал на слово «падь»? Ведь иногда так называют болото?
Эльзевир почистил клюв о спинку стула.
– Эти загадки предназначены для тебя, – сказал он. – Если ты считаешь, что стоит осмотреть болота, тогда следуй своему инстинкту.
– Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Золотые Топи не обязательно связаны с «падшим сокровищем».
