нового порядка заложил сам Хрущев. В 1961 году на XXII съезде партии он озвучил новую партийную программу, в которой смело пообещал, что «уже нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Что еще более важно, в ней говорилось, что Советский Союз достиг стадии «развитого социализма», предпоследней стадии перед полным коммунизмом. Наступление развитого социализма предполагало, что все противоречия внутри общества разрешены и что взаимно враждебные социальные классы сменили три группы (рабочие, крестьяне и интеллигенция), живущие друг с другом в гармонии. Классовая борьба, таким образом, ушла в прошлое, и коммунистическая партия стала «партией всего [советского] народа». Теперь же задача партии состояла в том, чтобы постепенно привести людей к коммунизму. В некотором смысле это означало окончательный триумф сталинской концепции социализма в отдельно взятой стране. КПСС превратилась из авангарда пролетариата в массовую партию, задачей которой было контролировать производство. В 1988 году она насчитывала более 19 миллионов членов по всей стране, или целых 8 % населения страны. Партия превратилась в политическую машину для распределения власти и ресурсов. (В Центральной Азии цифры были ниже, но основная идея была та же: вступление в партию открывало путь к новым возможностям.)

Период с 1964 по 1982 год, когда Леонид Брежнев был Генеральным секретарем Коммунистической партии СССР, стал золотым веком советской Центральной Азии. Экономика росла, уровень жизни повышался, и жители всех пяти республик Центральной Азии отождествляли себя с Советским государством как никогда раньше. Питая отвращение ко всяческим беспорядкам, Брежнев пришел к негласному соглашению с лидерами национальных республик. Национал-коммунистические элиты могли управлять своими республиками без лишнего вмешательства со стороны центра до тех пор, пока выполняли свои производственные квоты, не предъявляли центру радикальных требований и держали национализм в узде. В Центральной Азии Брежнев работал с людьми, пришедшими к власти в конце хрущевской эпохи. Единственное изменение, которое он предпринял, – это возвращение Кунаева к власти в Казахстане. Брежнев подружился с Кунаевым, когда тот был первым секретарем компартии Казахстана в середине 1950-х годов, и эта личная связь сыграет важную роль в отношениях между Москвой и Алма-Атой. Брежневская эпоха была периодом беспрецедентной стабильности в Центральной Азии (как и в остальных регионах Советского Союза): четырьмя из пяти республик на протяжении всего периода управляли одни и те же люди, причем трое из них находились в должности до самой своей смерти (см. таблицу 17.1).

Единственное исключение лишь подтверждает правило. В 1969 году Балыш Овезов был смещен с поста первого секретаря туркменской партии именно после жалоб туркменских кадров, а не в силу явившейся из Москвы директивы или партийной дисциплины. Его преемник Мухамметназар Гапуров оставался у власти до конца брежневского периода.

Это была новая политическая элита, члены которой были советскими гражданами со своей национальной спецификой. Первое поколение центральноазиатских коммунистов еще в 1937 году уничтожил Сталин. Поколение, пришедшее им на смену, на собственном горьком опыте познало тонкости политической игры сталинской эпохи. Они искусно считывали сигналы Москвы, жили в постоянном страхе и знали, что не стоит предъявлять центру слишком много требований. Люди, которых еще в начале своего правления поставил у власти Хрущев, были немного моложе, однако уже обладали чисто советскими политическими инстинктами, чувствовали себя комфортно в партии и избавились от страха, сковывавшего их предшественников. Люди, пришедшие к власти после хрущевских кадровых перестановок в период с 1959 по 1962 год, принадлежали к тому же поколению. Теперь, не боясь произвольного вмешательства Москвы, они видели себя лидерами не только своих республик, но и своих народов.

Рашидов оставил глубокий след в истории советского Узбекистана, которым управлял 24 года из 67 лет своей жизни (с 1924 по 1991 год). Рашидов родился в ноябре 1917 года, и его можно назвать воплощением советского правления. Родом из скромной семьи в Джизаке под Самаркандом, он отучился в педагогическом техникуме в родном городе, а затем получил филологическое образование в Узбекском государственном университете в Самарканде. Несколько лет он преподавал в Центральной школе, потом стал журналистом Ленин йоли («Ленинский путь»), официальной газеты Самаркандской области. Затем началась Вторая мировая война. Рашидов участвовал в битве за Москву и получил тяжелое ранение. Вернувшись инвалидом в свой родной город, он с головой ушел в журналистику и литературное творчество. В 1939 году Рашидов вступил в Коммунистическую партию Узбекистана и принялся подниматься по служебной лестнице, став секретарем Самаркандской областной партийной организации в 1944 году, а в 1947 году был назначен редактором партийной газеты Кизил Узбекистон («Красный Узбекистан»). В 1950 году он стал председателем Союза писателей республики и был избран председателем Президиума Верховного Совета Узбекистана, номинального законодательного органа республики. Кроме того, его сделали лицом советской дипломатии в деколонизирующемся мире, и в следующие девять лет он несколько раз ездил за границу. Рашидов явно был из другого теста, чем те, кто занимал пост председателя президиума до него. Акмаль Икрамов, первый узбек, возглавивший Коммунистическую партию Узбекистана, стал коммунистом почти случайно; Усман Юсупов, сменивший его в 1937 году, воспользовался возможностями, открывшимися в результате Большого террора, но у него не было советского образования, и он не служил в армии. Рашидов поддерживал личные отношения с руководством в Москве, а в Узбекистане он возглавлял обширную сеть, которая обеспечивала распределение ресурсов и влияния и отвечала за выполнение экономических планов, в основном по вопросам хлопка.

Карьера руководившего Казахстаном Кунаева складывалась несколько иначе. Кунаев родился в 1911 году в Верном (ныне Алматы) в семье казахского чиновника, в 1936 году окончил Московский институт цветных металлов и золота и работал инженером на горных разработках в Казахстане. В 1939 году он вступил в партию, после чего быстро пошел на повышение и уже в 1942 году стал заместителем председателя Совета народных комиссаров республики. Еще он занимал пост главы Казахстанской академии наук с 1952 по 1955 год, а затем вернулся в Совет Министров и работал там, пока его не назначили в 1960 году первым секретарем ЦК Казахстана. Кунаева отличало от Рашидова не только техническое образование (типичная характеристика для большинства советских лидеров его поколения), но и то, что он возглавлял партию в республике, где русских было больше, чем коренного населения. Он был всего лишь вторым казахом, возглавившим партию в Казахстане, но заявления Москвы об автономии и самоопределении не оставляли ей иного выбора, кроме как назначить на высший пост в республике именно казаха. Дружба Кунаева с Брежневым была его ключевым преимуществом, и благодаря ей он удерживался у власти в советской республике, где титульная нация не составляла большинства населения.

Управление республиками теперь было делегировано новой советской политической элите, однако Москва сохранила определенные рычаги контроля. За спиной первых секретарей всегда были прикомандированные из Москвы вторые, обычно русские по национальности. В большинстве центральноазиатских республик руководство политической полицией (теперь она уже называлась КГБ) оставалось в руках русских, вооруженные силы, дислоцированные в каждой республике, подчинялись центральным властям, а командовали ими кадровые офицеры, тоже русские. Кунаев стал членом Политбюро в 1971 году, а Рашидов оставался кандидатом (то есть без права голоса) с 1961 года до своей смерти в 1983 году. Кунаев был одним из двух выходцев из Центральной Азии (второй – узбек Нуриддин Мухитдинов, который заседал в президиуме, как тогда называлось Политбюро, с 1956 по 1961 год) за все семьдесят лет существования этого высшего партийного органа. В качестве снискавших доверие партии лидеров республик они обладали (и пользовались) возможностью выбивать бюджеты и отстаивать интересы республик и их граждан на общесоюзных съездах, что, в свою очередь, служило подтверждением их претензий на национальное лидерство. Рашидову удалось добиться от центра крупных бюджетных ассигнований на реконструкцию Ташкента после разрушительного землетрясения 1966 года. Кроме того, он сыграл важную роль в строительстве ташкентского метро, богато украшенные станции которого открылись в 1977 году, в 60-ю годовщину Октябрьской революции и самого Рашидова. Так, вполне мирно, уживались между собой советское и национальное.

Судьбы трех южных республик – Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана – определял ненасытный аппетит Москвы к хлопку. Хлопок не только формировал структуру экономики этих республик, но и был неотъемлемой частью власти и авторитета в этих обществах. За три рассмотренных нами десятилетия произошла «хлопкизация» Центральной Азии, глубоко повлиявшая на политику, общественное устройство и даже местную экологию.

Партия провозгласила целью «хлопковую независимость» страны

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 119

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид бесплатно.

Похожие на Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид книги

Оставить комментарий