дрожь, и приказала себе дышать ровно.
Щелкнул замок, и мрачный стражник дернул головой, приказывая ей выходить.
Хелльвир попыталась подавить страх. Ей нужно было оставаться сильной, сохранять ясность мысли. Она высоко подняла голову, как это делала ее мать, и заставила себя ступать уверенно. В дверях ее встретил Бион; он взял ее за локоть и повел по дворцовым коридорам.
– Что происходит? – спросила она сквозь зубы.
– Можете сами спросить об этом у королевы, – коротко ответил слуга.
Они вышли на широкий портик; в центре двора, окруженного галереей и освещенного факелами, располагался прямоугольный бассейн. Вокруг бассейна были расставлены длинные скамьи. Никто не подмел опавшие листья с дорожек, не убрал их из бассейна, и это придавало саду заброшенный вид, несмотря на мигающую жаровню. Волосы Салливейн отливали золотом. Принцесса, одетая в винно-красный жилет и сверкающие сапоги до колена, сидела, откинувшись на спинку кресла, и смотрела на фонтан, струи которого стекали в бассейн. Рядом с ней стояла королева. На ней были легкие доспехи, и прическа немного растрепалась, как будто она недавно приехала откуда-то и при этом очень спешила. Время от времени она отпивала глоток вина из бокала, который держала в руке. В свете факелов морщины на ее лице обозначились резче, но от этого королева казалась не старше, а скорее суровее и безжалостнее, словно была не живым человеком, а фигурой, высеченной из камня.
Она подняла голову, и от ее взгляда Хелльвир захотелось развернуться и бежать прочь без оглядки. Королева смотрела на нее так, словно та была новым мечом, который раскололся после первого же удара. Хелльвир не оправдала ее ожиданий, а починить сломанное лезвие можно было, только расплавив его.
Хелльвир слушала свои шаги, далеко разносившиеся по саду, погруженному в полную тишину, и говорила себе, что не станет поддаваться страху.
Салливейн услышала, что они приближаются, и обернулась, положив локоть на спинку сиденья.
– Здравствуй, травница, – заговорила она. – Подойди, садись.
– Что вы творите? – воскликнула Хелльвир. – Почему вы арестовали моего отца и брата? Мы не нарушили закон, не сделали ничего дурного.
Она пыталась говорить твердым, уверенным голосом, но чувствовала, как он дрожит.
Салливейн стряхнула пылинку с сапога.
– Не нарушили закон, говоришь? – повторила она и острием ножа подцепила с блюда сушеный финик. – А твои родственники, выходит, не знали, что убийц ко мне подослал Дом Редейон?
Хелльвир задыхалась. Страх мешал соображать. Она отмела страх и приготовилась лгать.
– Я…
– Разве не ты рассказала им об этом? – спросила Салливейн, с силой вонзив нож в столешницу.
Острие на дюйм вошло в дерево. Принцесса стремительно поднялась на ноги, но королева положила руку на локоть внучки, и та застыла.
– У меня кончилось терпение, я не намерена больше слушать твои лживые россказни, – обратилась королева к Хелльвир. – Мы дали тебе возможность жить в столице и служить во дворце, а ты швырнула все это нам в лицо.
– Вы ничего мне не дали. Я слышала от вас только угрозы, – возразила Хелльвир.
Откуда-то возникли два солдата, и королева поставила бокал на стол.
– У меня закончилось не только терпение, но и время. Салли, спрашивай, что хотела, потом пусть ее забирают. – Королева махнула рукой солдатам и зашагала к дому.
Плащ хлопал на ветру, стражники следовали за ней.
Хелльвир смотрела ей вслед с сильно бьющимся сердцем. Салливейн выдернула нож из стола. Хелльвир вздрогнула.
– Мы знаем, что ты выяснила имя, – сквозь зубы процедила Салливейн.
– Второй убийца признался? – предположила Хелльвир.
Салливейн улыбнулась, но Хелльвир не понравилась эта улыбка.
– Вообще-то, нет, – ответила принцесса. – Он оказался крепким орешком. Мы все еще пытаемся выбить из него признание.
Хелльвир содрогнулась, пытаясь не думать о том, каким образом Салливейн участвует в «выбивании признания».
– Тогда откуда?
– Нам известно, что ты узнала имя, потому что кое-кто слышал, как ты все выболтала Калгиру Редейону и своему брату.
У Хелльвир возникло такое чувство, словно ей в желудок залили свинца. Она не знала, что сказать, что сделать.
– Это была Ивуар, да? – прошептала она.
Салливейн наклонила голову.
– Да. Оруженосец леди Ханнотир.
Хелльвир открыла рот, но Салливейн жестом велела ей молчать, и она замолчала. Только в следующее мгновение она вспомнила, что больше не обязана повиноваться приказам принцессы.
– Бабушка допросила Оланда, и он признался во всем сразу. Его даже пытать не надо было. Выдал всех. Наверное, решил, что, если признается, ему смягчат наказание. Это был очень интересный разговор. Я все узнала о его планах, о его шпионах.
Салливейн произнесла это холодно и с улыбкой покачала головой, как будто до сих пор не могла поверить словам предателя.
– Ему столько известно о других Домах. Нашим людям до него далеко. – Она засмеялась резким, неприятным смехом. – Ты знаешь, как ему удалось заставить нашего повара, Лориса, подсыпать аконит мне в еду? Лорис все-таки оказался шпионом Ханнотиров; его устроила во дворец Ава Ханнотир, чтобы приглядывать за мной. Оланд узнал об этом и пригрозил выдать его бабушке, рассказать все, если он не выполнит приказ. Оказалось, что преданность Ханнотирам и нежелание выдавать их секреты сильнее его преданности мне. – Принцесса поджала губы. – И дело не только в Лорисе. Во дворце столько шпионов… Как летучих мышей на чердаках, как крыс в подвалах.
Она говорила с горечью, но без удивления. Хелльвир задрожала, но прежде, чем успела ответить, Салливейн приблизилась и остановилась над ней. Ее близость пугала.
– Его предательство отвратительно, но оно не оказалось для меня неожиданностью – почти. Не буду притворяться, что удивлена. Такова жизнь в Рочидейне, так всегда было и всегда будет. Но ты! – выплюнула она. – Я думала… я считала, что мы понимаем друг друга. Ты заслужила мою милость, но ты ее потеряла. Ты солгала мне.
– А у меня были причины вам доверять? Какие? – раздраженно воскликнула Хелльвир. – Вам или вашей бабке? Я хотела все рассказать, хотела, но я знала, что, если приду к вам с этими сведениями, вы все равно покараете нас всех. Скажете, что у меня были причины считать иначе? После всех ваших запугиваний, после того, что вы сотворили с Лорисом? У меня не было причин рассчитывать на ваше милосердие, я знала, что мне и моей семье грозит опасность. Вот почему я собралась бежать.
В наступившей тишине слышалось только журчание фонтана.
Салливейн наклонила голову набок, словно гончая, увидевшая что-то любопытное.
– А почему я не должна покарать вас всех? – негромким угрожающим тоном заговорила она. – Почему бы мне не бросить вас всех в подземелья дворца? Ты знаешь, что там происходит. Твоя мать, отец, брат – почему бы мне не приказать запереть их всех в темнице?
Хелльвир показалось, что она идет по узкому мостику над бездной, на дне которой извиваются отвратительные хищные твари.
– Потому что они ничего не знали до того момента, пока я не сказала им, – ответила она. – Они не планировали убить вас, они хотели только одного: спастись. – Хелльвир помолчала. – Спастись от вас.
Салливейн отступила на шаг.
Хелльвир охватил невыносимый ужас, но она все же спросила:
– Что вы сделаете с Редейонами?
Медные глаза Салливейн сузились.
– Оланда повесят, – произнесла она медленно, отчетливо выговаривая слова. – А также всех его родственников, кто знал о заговоре, но промолчал. Остальных членов семьи сошлют на рудники.
У Хелльвир подогнулись ноги. Ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы остаться стоять.
– Нет! – воскликнула она. Это слово жгло ей язык, словно капля расплавленного свинца. – Вы не можете! Вы уничтожите всю семью за проступок этого безумца?
– Думаешь, подобное случится впервые? До войны в стране существовало девятнадцать Домов, травница.
Возможно, она хотела произнести эти слова насмешливым тоном, но они прозвучали горько. Хелльвир в ужасе уставилась на нее.
– Салливейн…
– Спорить с этим – все равно что спорить с морским приливом. – Салливейн взяла недопитый бокал королевы, повертела его. Алое вино в свете фонарей было похоже на кровь. На краю бокала виднелся
