их отцы и деды[993]. Отчасти поэтому виги считали, что стремление Великобритании обложить колонии налогами – это чересчур. Уже в 1765 г. резолюции Конгресса гербового сбора указывали, что колонии и так вносят огромный вклад в благосостояние Британии, поскольку обязаны покупать продукцию ее мануфактур[994]. Современные историки приходят к выводу, что потребление обеспечивало более активную англизацию колонистов, нежели королевские губернаторы. Средний колонист, в конце концов, сталкивался с проявлениями имперской власти в своей повседневной жизни реже, чем, например, со стаффордширской керамикой[995].
Бойкоты импортной продукции, о которых еще пойдет речь, немного изменили ситуацию, но обойтись совсем без импорта было невозможно. Отсюда попытки диверсифицировать поставки и установить прямые торговые контакты с теми странами, с которыми до революции торговали лишь при посредстве метрополии. Например, немалые усилия были приложены для организации торговли с Китаем. В США ничуть не меньше, чем в Европе, ценили китайский фарфор, и Джордж Вашингтон готов был несколько месяцев ждать, пока ему доставят из Китая заказанный сервиз. И конечно же, американский день был немыслим без чашечки китайского чая, и желательно, не одной. В это время в Поднебесной уже начали появляться изделия «западных варваров», но только в качестве экзотических диковин. Например, в одном из эпизодов классического китайского романа «Сон в красном тереме» (1791 г.) герой появляется в русском кафтане. Но из описания ясно: автор никогда таких кафтанов не видел, а только слышал об их существовании. Вопрос о том, что же предложить Китаю в обмен на шелка, фарфор, лаковую мебель и чай, не имел удовлетворительного для европейцев решения на всем протяжении XVIII столетия. Американцам казалось, что они нашли свой вариант.
Женьшень растет в диком виде на восточном побережье США, а также в Канаде. Индейцы использовали его в своей традиционной медицине. И вот когда в 1784 г. первый американский корабль, «Императрица Китая», взял курс на Кантон, в его трюмах, помимо прочего груза, находились 30 тонн женьшеня. Рейс был успешным и принес владельцу корабля Роберту Моррису солидную прибыль в 30 тысяч долларов[996]. Правда, прибыли продлились недолго: американские купцы завалили китайский рынок женьшенем, и цены на него упали. Пришлось искать новые товары: мех калана, сандаловое дерево и – увы! – опиум.
«Уловки янки», рынки и лавки
Виргинские джентри или южнокаролинские набобы могли позволить себе заказывать товары напрямую из Европы. У них были в Англии или в Шотландии деловые партнеры, которым они отправляли продукцию своих плантаций. Вместе с очередным грузом табака или риса через Атлантику отправлялись заказы на модную одежду, новый сервиз или элегантную карету. Переписка Джорджа Вашингтона дает неплохое представление об отдаленных предшественниках Amazon или AliExpress. Вашингтон выбрал своим контрагентом лондонского торговца, который оказался к тому же его однофамильцем. Виргинец даже предполагал, что Ричард Вашингтон – его дальний родственник (здесь он ошибался). Так что иметь дело с ним казалось как-то надежнее. Через него плантатор заказывал шелковые чулки, шляпы и прочее в том же роде. При необходимости заказ сопровождался уточнениями: «Мне не нужны ни кружева, ни вышивка; простая одежда с золотыми или серебряными пуговицами (если такие носят с жантильным костюмом) – вот все, чего я желаю»[997]. Такого рода покупки сопровождались некоторыми рисками, хорошо знакомыми современным любителям интернет-шопинга. До того, как Вашингтон обратился к своему лондонскому однофамильцу, ему решительно не везло с заказами. Так, в одном из писем он жаловался, что стеклянная пирамида, видимо, призванная украшать Маунт-Вернон, прибыла в виде осколков, и просил прислать новую, хорошенько ее упаковав. В том же письме недовольный покупатель заявлял, что некоторые из заказанных им товаров не доставлены и неизвестно, прибудут ли вообще. Да еще плутоватые поставщики норовили подсунуть устаревший фасон![998]
Заказы напрямую из метрополии были доступны далеко не всем. Зато каждый мог позволить себе скромное удовольствие приобрести что-нибудь у разносчика. Взвалив на спину тючок с товарами, разносчик добирался до самых глухих уголков. Он приносил с собой аромат широкого мира, неведомые до сих пор соблазны, такие как книги, часы или изящное кружево. Он создавал в колониальной Америке новые рынки и новую потребительскую культуру[999]. От него можно было узнать свежие или не слишком свежие новости, слухи и сплетни. Д-р Гамильтон описывал сцену между разносчиком и его клиентом-врачом. Торговец вел с интеллигентным покупателем «ученый разговор», не забывая в то же время демонстрировать полотно из своего тючка и сулить скидки за покупку[1000].
Историк Тимоти Брин раскопал в судебных архивах штата Мэн (до 1820 г. Мэн входил в состав Массачусетса) историю некого Уильяма Мура. В 1721 г. Мур привлек внимание суда, поскольку торговал без лицензии. Жители городка Бервик, где ему так не повезло с торговлей, вынуждены были засвидетельствовать, что действительно что-то покупали у нелицензированного разносчика, и это позволяет судить и об ассортименте предлагаемых товаров, и о масштабах бизнеса. Кто-то из джентльменов приобрел полтора ярда ткани на носовые платки, но основной контингент покупателей составили местные дамы, которые не могли устоять перед возможностью обзавестись кружевом для чепчика, отрезом муслина или парой подвязок. Ни одна из сделок не принесла Муру больше нескольких пенсов[1001].
В XIX в. торговля вразнос стала более специализированной. Некоторые из странствующих торговцев предлагали потребителям колесные прялки, другие – керамику, третьи – книги и т.д. Странствующие мясники каждую осень помогали заполнять семейные коптильни в обмен на жир и сало для изготовления свечей. Разносчики везли устриц и рыбу, упакованные в набитые льдом бочонки, с побережья Новой Англии вглубь страны до западного Массачусетса, Вермонта и северной части штата Нью-Йорк[1002].
Как правило, торговлей вразнос занимались новоанглийцы. С ними, по общему убеждению, нужно было держать ухо востро. «Уловки янки» были на слуху у всей Америки. Говорливые разносчики норовили подсунуть покупателям окорока из крашеной липы, сигары из дубовых листьев вместо табака, сыры из белого дуба. Говорят, что именно из-за разносчиков Коннектикут прозвали «мускатным штатом», хотя мускатное дерево там не растет. Разносчики вырезали фальшивые мускатные орехи из ароматной древесины кедра. Затем ничего не подозревающим фермершам сбывали подделку вместо тропических пряностей.
Города с утра оглашались криками уличных торговцев, выхваляющих свой товар: молоко и фрукты, устрицы или перечный суп (чисто филадельфийский деликатес) по пенни за миску. Некоторые из таких торговцев славились на всю округу. Вся Филадельфия знала, например, что у чернокожих креолок Флоры Кэлвил и Полли Хейн можно купить самый вкусный перечный суп. А уж как
