и в бессовестном завышении цен. «
Connecticut Courant» теоретизировала: «Цена на предметы первой необходимости должна всегда соответствовать спросу на них, происходящему из реальной, а не искусственной нехватки. Когда путем скупки или изъятия из продажи их цена поднимается выше реальной нехватки, то это вымогательство в самом точном смысле слова»[1063].
Случалось, что городские механики, ополченцы-минитмены, домохозяйки (а то даже и дамы в шелковых платьях, что особенно поражало современников) брали штурмом склады и заставляли продавать товары по справедливой, с их точки зрения, цене. Историк Э. Кантримен хорошо изучил народную таксацию[1064] в Америке на примере штата Нью-Йорк. В 1776 г. в графстве Дачесс толпа останавливала фургоны, вывозившие товары из штата, проверяя, не вывозят ли спекулянты продукты. В Олбани в конце 1777 г. толпа заставляла торговцев отпускать соль по «справедливой» цене. В том же 1777 г. в нескольких местах штата Нью-Йорк народная таксация коснулась цен на чай[1065]. Современная исследовательница Барбара Кларк Смит насчитывает в 1776–1779 гг. около 30 случаев «продовольственных бунтов». Большинство их произошло в северных и среднеатлантических штатах (Нью-Йорк, Пенсильвания, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут). Единичные протесты такого рода зафиксированы в Виргинии и Мэриленде[1066].
Миссис Гэллоуэй скупыми штрихами передавала атмосферу «народной таксации»: милиция Филадельфии и Джермантауна поголовно вооружилась. Городское собрание провели прямо во дворе ратуши. Торговцев тащили в тюрьму. Перепуганная миссис Гэллоуэй ждала, что у нее будут искать муку и запасы, и прятала подальше ценные вещи[1067]. На упомянутом собрании звучали гневные речи против «спекулянтов и монополистов», «сосущих кровь» из граждан. Не избежал обвинения сам «Финансист» Роберт Моррис. Его подозревали в спекуляции мукой, и был создан комитет (включавший в числе прочих Томаса Пейна) для расследования махинаций «Финансиста»[1068].
Во многих случаях участники продовольственных бунтов получали поддержку со стороны революционных властей. Согласно постановлению конвента новоанглийских штатов от 31 декабря 1776 г. соль должна была стоить не более 10 шиллингов за бушель, вест-индский ром – 7 шиллингов 8 пенсов за галлон, сахар – 8 шиллингов за фунт. Цена за чулки должна была составлять 6 шиллингов за пару, за башмаки – 8 шиллингов за пару. Тот же комитет определил заработную плату сельскохозяйственного рабочего на уровне 3 шиллингов 4 пенсов в день. Согласно тому же постановлению, на эту сумму можно было бы купить бушель кукурузы, 8 фунтов угля для отопления или 10 фунтов свинины[1069]. Отдельные новоанглийские штаты приняли на основе этого соглашения собственное законодательство. Так, Массачусетс 25 января 1777 г. принял Акт о предотвращении монополии и угнетения[1070]. Этот длинный и подробный акт установил заработную плату и цены на все виды товаров, как отечественных, так и импортных.
В августе 1776 г. в Нью-Йорке женщины требовали от торговца Якобса Леффертса соблюдать законы о максимуме цен и продавать чай по 6 шиллингов за фунт, а не по 9[1071]. В данном случае на их стороне выступил провинциальный конгресс штата. Власти осудили торговцев за создание искусственного дефицита и завышение цен, иногда в два раза по сравнению с установленным конгрессом максимумом. С точки зрения конгрессменов, это была «неоправданная и корыстная практика». Для пресечения спекуляции предполагалось конфисковать весь чай в пределах штата и организовать его централизованную продажу по фиксированной цене в 6 шиллингов за фунт[1072].
Жителям штата Нью-Йорк приходилось особенно тяжело, ведь их главная морская гавань до самого конца войны была в руках англичан. Хуже всего дело обстояло с солью, которую приходилось с огромными трудностями доставлять из западных районов Пенсильвании, где не было такой полезной вещи, как дороги. Революционные власти Нью-Йорка не полагались на невидимую руку рынка. Они запретили вывоз соли за пределы штата. Нарушителей грозили передать в руки сурового нью-йоркского комитета безопасности[1073]. Кроме того, нью-йоркские власти ввели нормированное распределение продуктов и даже сумели внести собственное оригинальное ноу-хау в извечную тему продовольственных карточек. Соль продавалась по норме в три кварты на одного члена семьи и лишь при условии предоставления справки местного комитета бдительности о преданности главы семейства американскому делу[1074].
Кое-какие меры по нормированию потребления принимались в Новой Англии, где эта проблема по-своему решалась на уровне каждого городка. Например, в 1777 г. Дарэм (Коннектикут) постановил создать общегородской запас соли и распределять ее между местными семьями по числу едоков[1075]. В 1778 г. бостонский городской комитет рекомендовал горожанам ограничить мясо и птицу в рационе и устраивать «рыбный день» дважды в неделю[1076].
В некоторых штатах с нехваткой соли пытались бороться, создавая на побережье импровизированные солеварни. Южнокаролинский конгресс обвинял торговцев в том, что они монополизируют соль и требуют за нее экстравагантную цену, да еще в звонкой монете. Расценки на соль фиксировались в 25 шиллингов за бушель, не считая транспортных расходов. Предусматривалось создание общественных солеварен на побережье и закупка излишков соли. Затем ее следовало продавать маленькими партиями и по разумным ценам[1077]. Джон Адамс рассказывал о нью-джерсийских инициативах: «Старухи и маленькие дети отправились на побережье Джерси добывать соль. Соленую воду кипятят по всему побережью»[1078].
Примерно такими же способами пытались преодолеть нехватку селитры, необходимой для производства пороха. 10 июня 1775 г. Континентальный конгресс назначил комитет для «разработки путей и средств внедрения производства селитры в этих колониях»[1079]. «Порох и селитра! – таков крик, по-прежнему звучащий с одного конца континента на другой. Мы должны их добыть, и, даст Бог, они у нас будут», – призывал Джон Адамс[1080]. Он спрашивал жену, делает ли она селитру в домашних условиях. Абигайль обещала поэкспериментировать, как только справится с изготовлением мыла (обычное занятие американских домохозяек той эпохи)[1081]. Рецепт изготовления селитры действительно был доступен любому и широко публиковался в газетах[1082]. Берта Дженкинс, жившая на западе Пенсильвании, вспоминала впоследствии, как это делалось: «Мы поднимали полы, выкапывали землю, складывали ее в бочки, как мы делаем с пеплом для извлечения извести, и пропускали через нее воду. Затем брали золу, клали в другую бочку; смешивали с водой, процеженной со слабой известью; кипятили ее, настаивали, и селитра поднималась наверх»[1083].
Кустарное производство селитры было не единственным, что делали для армии нонкомбатанты. Например, Эстер Рид (ее муж был президентом Исполнительного совета Пенсильвании) в 1780 г. призвала леди собирать деньги для Континентальной армии и экономить на своих нарядах. Миссис Вашингтон и миссис Джефферсон нашли последовательниц и вместе собирали деньги для армии после церковных служб. Сара Франклин Бейч[1084] в том же году
