разбирали.
Для изготовления одежды на фронтире использовали также оленью кожу. Она была мягкой и прочной. Однако если одежда из нее промокала, то становилась очень тяжелой, а при высыхании садилась. Торговля оленьими кожами на фронтире шла очень активно. Одна кожа стоила один доллар, так что монету так и называли «оленем» (buck), откуда современное жаргонное «бакс»[1113].
Если речь шла о рабах и сервентах, закон предписывал им одеваться в определенные ткани. В Южной Каролине, например, рабам запрещалось «иметь или носить какой-либо вид одежды, более тонкой, иной или большей ценности, чем негритянское сукно, мешковина, каразея, оснабрюк[1114], голубое полотно, клетчатое полотно или грубый гарликс[1115], или ситец, клетчатые хлопчатобумажные ткани или шотландка, под страхом конфискации всех и всяческих таких одежд и одеяний»[1116].
Одежда для джентри, одежда для фронтира
«Здесь можно было увидеть статного пожилого джентльмена в алонжевом парике времен королевы Анны, в кафтане с широкими полами, спускающимися до самых икр, в камзоле в цветочек, распахнутом ниже талии, в бриджах до колен, в туфлях с пряжками и треуголке. А рядом, во всем величии Виргинии тех цветущих дней, стояла матрона в фижмах, и ее прическа высилась, быть может, столь же надменно, как и нрав самой красавицы», – так представлял себе колониальную Виргинию автор XIX в.[1117]
Фижмы и высокие прически остались в тренде и с приходом революции. Фасоны дамских платьев мало изменились с провозглашением независимости. Все наблюдатели отмечали пристрастие американок к модам бывшей метрополии. Это несколько беспокоило патриотов. После Войны за независимость предлагалось даже (правда, едва ли всерьез) созвать «дамский конвент», чтобы разработать истинно республиканскую моду, далекую от «безобразия» придворных образчиков[1118]. В любом случае, из этого ничего не вышло.
Излюбленным фасоном платьев была мантуя – она считалась особенно элегантной. Мантуя появилась в конце XVII в. как женское платье, отличавшееся свободным корсажем и длинным шлейфом. Она шилась из одного куска ткани, носилась с корсетом и нижней юбкой. Под нее в 1770–1780-х гг. могли подкладывать пробковые вставки (фокю) для подчеркивания области турнюра. К середине XVIII в. мантуи превратились в придворные платья с широкими фижмами. Однако американские мантуи, вероятно, были не столь роскошны, как у английских придворных дам. Среди других популярных фасонов – сак, или французское платье, свободная распашная одежда, собиравшаяся сзади в изящные складки, спадавшие от шеи до пола (это называлось «складка Ватто»). Еще носили польское платье (полонез), украшенное драпировками на юбке, чтобы подчеркнуть силуэт фижм. Полонез отличался короткой юбкой – всего лишь до щиколоток, что позволяло модницам больше двигаться: пешие прогулки стали трендом.
На портрете миссис Джон Уинтроп (Джон Синглтон Копли, 1773) дама в синем шелковом платье с широкими пышными манжетами-ангажантами. Декольте прикрыто кружевной косынкой-фишю, перед корсажа украшен полосатым бантом. Высокий валик прически накрыт домашним чепчиком с бантиками.
Одежда работниц, служанок, фермерш была иной. Как писал современник о жителях фронтира, «они вели простую жизнь, не тратя много времени на одежду и побрякушки»[1119]. Мемуары маркизы де ла Тур дают представление об их костюме. Поселившись в эмиграции на ферме в штате Нью-Йорк, она надевала платье и корсет, только если собиралась в город. Обычно же она ходила в шерстяной юбке в черно-синюю полоску и хлопчатобумажной кофточке[1120].
Кофта (shortgown) была повседневной одеждой. По описанию из словаря начала XIX в., это было «платье без юбок, доходящее только до середины [бедра], носимое батрачками и служанками, обычно в течение дня; иногда с длинными, а иногда с короткими рукавами»[1121]. Кофта обязательно дополнялась юбкой. Кофты носили и светские дамы. Для них это была легкая домашняя одежда. Дженет Шоу описывала жаркий день в Северной Каролине, когда дамы были одеты «в единственную муслиновую нижнюю юбку и кофту». Характерно, что она опасалась описанием столь легкого костюма шокировать своих читателей[1122], хотя ткань закрывала ее от плеч до щиколоток.
Работающие женщины охотно носили фартуки из льна, холста или полушерстяной ткани. Белый фартук приберегали на воскресенье, как более нарядный, в фартуке менее парадного цвета хлопотали по хозяйству. Для защиты одежды во время работы можно было накинуть длинную блузу-смок.
Верхней дамской одеждой служили плащи, мантильи, пелерины.
Особенную строгость костюма приписывали женщинам из некоторых религиозных деноминаций, например, квакершам. В 1789 г. миссис Джей подыскивала себе платье «какого-нибудь сурового квакерского цвета»[1123]. Но если верить описаниям путешественников, в XVIII в. строгость квакерской одежды уже ушла в прошлое. Вот как описывал филадельфиек Петер Кальм: «У женщин нет одежды, которая отличалась бы от одежды других англичанок (леди), за исключением того, что я не помню, чтобы они носили манжеты, и хотя они осуждают любые украшения, я приметил, что они носили такие же яркие туфли, как и другие»[1124].
Смягчились нравы и в пуританской Новой Англии. Судя по рекламе в бостонских газетах, потомки суровых пуритан покупали пудру для волос, серебряные цветы для украшения прически, блондовые кружева, шелковые перчатки[1125]. Элизабет Инмен из Бостона перечисляла вещи, необходимые ей для бала, включая новый корсет, кружева, цветы, веер[1126].
Корсет был обязателен для европеек и американок XVIII в. Романист Сэмюэль Ричардсон, описывая дам легкого поведения, обращал внимание на их шокирующую одежду: на них не было корсетов![1127] Существовали две разновидности: жесткий прямой корсет из кости или китового уса (stays), придававший фигуре вид перевернутой рюмочки, и более свободный (jumps), не имевший жесткого каркаса. Врачи критиковали корсеты за то, что они деформируют грудную клетку, препятствуют дыханию, вредят нормальному развитию плода при беременности. В конце концов, ношение корсетов делает фигуру неестественной[1128]. Зато реклама обещала, что корсет выпрямит сутулую спину, и это в глазах дам явно перевешивало. Пресса рекламировала даже детские корсеты – их носили с самого раннего возраста. При желании корсет можно было использовать как своеобразный тайник. Баронесса Ридезель, приехавшая в Америку за мужем-офицером, складывала туда какие-то мелочи, отданные ей на хранение[1129].
Не менее важны для дамы XVIII в. были фижмы, придававшие юбке модную колоколообразную форму. Фижмы представляли собой два полукупола из ивовых прутьев или китового уса, связанные на талии тесемками. При необходимости их можно было сдавить локтями и таким образом сложить. Кроме того, эластичность фижм позволяла мягко покачивать юбку при ходьбе, что считалось очень соблазнительным. Легкомысленная Шарлотта из комедии Ройяла Тайлера «Контраст» (1787) хвалилась: «Да я возьмусь одним взмахом фижм привести к моим ногам за одну неделю
