столе как послушный школьник и ложится, разглядывая мои голые ноги. Кожа покрывается крупными мурашками. Томас специально это делает!
– Взбодрить меня может только одно… – по-хозяйски кладет ладонь мне ноги и ползет под подол, но я протестующе зажимаю промеж бедер шаловливую ручонку этого извращенца.
– Ты всегда думаешь только об одном, – отвечаю с легким разочарованием в голосе, ощущая нарастающий жар.
Хард исподлобья лукаво поглядывает на меня, вырисовывая подушечками пальцев невидимые круги на коже. Посылает импульсы в моё женское, но слабое и податливое, естество.
– На мне как раз новое белье, – подливаю масло в огонь! Цепкие пальцы британца впиваются в бедра, и я еложу на жестком стуле.
– С твоими новыми трусиками я готов познакомиться прямо сейчас, – Хард бесцеремонно задирает подол платья и нащупывает тонкую ткань. Возмущенная дерзостью и наглостью британца бью его по рукам. Чисто для вида, чтобы показать свою незаинтересованность. Я не собираюсь просто так сдаваться.
– Прекрати, Том… – начинаю задыхаться и капельки пота проступают на груди.
На ощупь Хард стягивает мои трусики и засовывает в задний карман брюк. Мне приходится привстать, чтобы помочь этому кудрявому извращенцу.
– Том, мы не можем… – жалкая, обрывочная фраза тонет в моих вздохах и стонах, когда Томас опускает на колени под столом и устраивается у меня между ног. Хватает за бедра и рывком подвигает на самый край стула, но этого недостаточно. Недостаточно близко.
– Подожди… – от желания попробовать меня Хард утирает слюни тыльной стороной ладони, послушным взглядом хорошего мальчика поглядывая на меня, сидя под столом.
Я привстаю и максимально отодвигаю стул назад. Подсаживаюсь на самый краешек и раздвигаю ноги настолько, насколько мне позволяет чувство стыда. Но я давно потеряла всякий стыд. И Томас весьма успешно добирается до заветного. Кучерявая голова этого извращенца оказывается у меня под юбкой. Мягкая шевелюра щекочет низ живота, и я еще ниже сползаю по спинке стула. Еще шире расставляя ноги, чтобы мой малыш наконец-то попробовал меня.
– Если кто-то зайдет, Том? – отнекиваясь от моих назойливых и неуместных вопросов, мешающих «творческому» процессу, Хард машет на меня рукой, продолжая копошится под платьем.
Томас целует дрожащие бедра и погружает пальцы в мое горячее и липкое возбуждение. Я замираю и прогибаюсь в пояснице, отрывая задницу от стула. Двигаю бедрами, призывая британца быть интенсивнее, но он терзает меня мягкими и нежными ласками. Заключает пульсирующим комочек нервов между пальцев и теребит. Так бешено и быстро, что искры летят из глаз.
– Рад вас видеть, мисс Льюис! – бодрый тон профессора Стоуна как ведро с ледяной водой окатывает с головы до ног. Приводит в чувства. Остужает пыл. Отрезвляет разум.
Сердце шарашит в груди от страха как ненормальное. От испуга захлопываюсь как ракушка и плотно зажимаю кудрявую голову Харда. Кожей чувствую недовольное порыкивание. А как он хотел? Похотливая скотина совратила меня на этот грязный поступок. Пускай теперь терпит и не забывает для чего нужен его рот у меня под платьем!
Надеюсь только, что деревянный стол скрывает наше безобразие!
Профессор Стоун занимает своё преподавательское кресло и достает из портфеля свои документы и записную книжку. Нет, он ничего не заметил! Немного расслабляюсь, но аудитория постепенно заполняется студентами, и я снова начинаю нервничать.
Со стороны я выгляжу как обычная девушка в ожидании лекции. На самом деле сижу как на иголках. Вздрагиваю от каждого постороннего шороха и горячего дыхания британца, обжигающего чувственную кожу на внутренней стороне бедер.
– Мисс Льюис, а где у нас мистер Хард? – под столом у меня между ног! Где-то внизу под широким подолом умирает от приступа смеха Томаса. Бедрами чувствую, как его хамские губенки расползаются в улыбке.
На ответ мистера Стоуна понуро пожимаю плечами и развожу руки в стороны, печально вздыхаю. Самая настоящая невинная особа чей напарник по написанию курсовой слился, перекинув всю работу на мои хрупкие плечи.
Профессор понимающе покачивает головой и больше ничего не говорит. А Хард за то, что я публично выставила его безответственным негодяем, кусает меня за ляжку. Я едва не вскрикиваю, вовремя заткнув рот ладонью, стыдливо опустив взгляд.
Хард просидит под столом и пробудет у меня под платьем всю лекцию. И зная этого чертового извращенца он будет изводить меня и мучить. Пока не доведет до исступления.
Обреченно выдыхаю и стискиваю зубы, когда Томас впервые касается меня языком. Нежно. Словно котенок лакает молоко. Оттягивает и зажимает губами мокрые складочки. Теребит и сладко мычит. Хард в своем уме? Вдруг кто-то услышит? Но всё теряется за громким голосом профессора. Размеренно дышу, хотя это и невозможно. Все теряет смысл: лекция и слова мистера Стоуна. Слышу каждое предложение, но ничего не понимаю. Это сладкая месть Харда за раннее утреннее пробуждение. Сидит и буквально пытает меня своими горячими ласками.
Британец поглаживает мои бедра. Пощипывает ягодицы и прежде, чем успеваю опомниться, слишком изящно проникает в меня одним пальцем. От удовольствия приоткрываю рот, пытаясь вздохнуть. Пока этот бесцеремонный подлец прекрасно двигается внутри меня дышать невозможно. Хард толкается глубже, но я слишком узкая, а сидя это довольно неудобно и от того ощущения еще более яркие. Словно фейерверк взрывается в глазах.
Британец неумолим в своем стремлении доставить мне удовольствие. Я окончательно перестаю слушать профессора, сосредоточившись на тончайших ощущениях. С бесстыдством раздвигаю ноги и облокачиваюсь на стол, делая вид, что конспектирую лекцию. С моими дрожащими руками только писать. Рисую в углу тетради незатейливый узор, но Хард шумно втягивает в рот мой клитор и начинает бешено трахать пальцем. Рука предательски вздрагивает, и я выпускаю карандаш. Прикусываю губу, подавляя стоны. Зажмуриваю глаза, чувствуя приливающий жар.
– Том, остановись… – молебно шепчу под стол, но кареглазый дьявол не реагирует.
Я пытаюсь свести бедра, но Хард крепко держит меня. Попытки моего сопротивления Томас оценивает пошлым хмыканьем.
Британец ласково водит и скользит губами по мокрому и горячему лону. И стоит мне немного успокоиться, как Хард напоминает о своей власти. Размеренно трахает пальцем и с какой-то жадностью вылизывает, подводя меня к точке невозврата.
Склоняюсь над тетрадью и отрывисто дышу. Истекаю потом. Мечтаю закричать в голос и снять это грёбаное напряжение. Получить разрядку и валяться где-то под столом в объятьях Харда, успокаивающего дрожь моего тела. Довольствуюсь лишь блядскими губами этого бесстыдника.
Меня начинает трясти. Я не знаю куда деться. Еложу на стуле, привлекая к себе внимание, отчего Хард плотнее удерживает меня на месте и доводит до оргазма одним только ртом. Судорожная волна разносится по телу. Я обмякаю на стуле
