показала заморскому визитеру целую гору шитья, сделанного руками местных дам. К удивлению маркиза, это были не вышитые жилеты и не узоры, выведенные золотой нитью, а рубашки для солдат Континентальной армии[1219]. Результат трудов действительно впечатлял: в итоге филадельфийки передали войскам 2 200 рубашек[1220]. Но увлечение домотканым платьем уже схлынуло. Если не считать особых случаев вроде инаугурации Вашингтона, представители вигской элиты старались следовать требованиям европейской моды. Сара Бейч отвечала на упреки отца: «Я никогда так сильно не увлекалась одеждой, чтобы хотеть быть особенно красивой, но я никогда не выйду [на люди], если не смогу выглядеть так, чтобы сделать честь моей семье и мужу»[1221].
* * *
Как ни странно, Великая французская революция больше изменила моду в США, чем Американская революция. В подражание революционной Франции в 1790-х гг. американцы спрятали в чуланы фижмы, пудреные парики, туфельки на каблуках-«рюмочках». Новации, связанные с республиканским осуждением роскоши, оказались недолговечными. Фасоны одежды мало изменились в ходе Войны за независимость. Долгосрочным трендом осталось лишь некоторое импортозамещение в связи с развитием собственно американских текстильных и обувных мануфактур.
Глава 12. За столом
Застольные традиции. Хлеб насущный. Американский ростбиф, наррагансетский сыр. Овощи-фрукты. А как же гамбургеры? Чай выброшен в море. «За тринадцать штатов!» На сладкое
Застольные традиции
Кухню XVIII века можно описать как кошмар диетолога. В ней много калорий и мало витаминов, явный переизбыток мучного и сладкого в ущерб свежим овощам и фруктам. А если порой американцы переходили на бессолевую диету, то лишь по милости военных дефицитов. Питались обильно и столь же обильно потчевали гостей. Такое гостеприимство довелось испытать баронессе Ридезель. Она записывала в дневник: «На следующее утро меня спросили, чего бы я хотела из еды. Я ответила, что, поскольку мой муж не будет есть дома, мне понадобится не более трех блюд на шесть человек; а именно, для меня, детей, моих служанок и пастора Мильеса, капеллана полка моего супруга, который путешествовал с нами и учил моих детей… Мне сказали, что уже сделаны распоряжения каждый день подавать нам шесть больших и четыре малых блюда. Все еще думая, что мы в трактире, я стала возражать против такого излишества, потому что боялась размера счета. Тогда я и узнала, что мы находимся в доме губернатора, генерала Трайона, который запретил говорить мне, куда меня везут, потому что боялся, что я не приму его гостеприимства»[1222].
Священник Чарльз Вудмейсон жаловался, что на фронтире едят только дважды в день[1223]. На атлантическом побережье трапезы происходили чаще. Американцы XVIII в. могли завтракать в одиночестве, возможно, в своей спальне или кабинете. Завтрак подавали рано, если вы были бедны, позже, если вы были богаты. Не было обязательного для современных американцев ленча. Обед был главной трапезой дня, а заодно и самой церемонной. Его накрывали для всей семьи и гостей. В зависимости от уровня достатка, ели на кухне, в общей комнате или столовой. Время обеда зависело от социального положения и амбиций семьи. Рядовые американцы обедали около полудня, богатые северные купцы – немного позже, южные плантаторы – еще позже. Те, кто претендовал на жантильность, старались перенести свой обед ближе к вечеру, потому что так было принято в высшем свете Лондона. Когда в Бостоне в 1767 г. появилась английская таможенная коллегия для сбора налогов, горожане были неприятно удивлены ее «модным образом жизни». Члены коллегии ездили от дома к дому в карете даже в самую лучшую погоду. А еще они обедали не в час дня и не в два часа, как повелось в Бостоне с незапамятных времен, а перенесли обед на четыре часа[1224]. В семьях элиты к обеду принято было переодеваться – волнующее событие для дам и девиц. Юная виргинка Люсинда Орр откровенничала с подругой: «Мы удалились переодеваться к обеду. Рассказать тебе о наших платьях? Я слышу, как ты говоришь: “Да”. – Миссис П. носит парчу, кузина М. – розовое парадное платье, а я свое розовое. Прощай. Миссис П. собирается причесать меня»[1225].
Собственно обед в зажиточной семье состоял из двух перемен. На первое – несколько видов мяса, мясные пудинги, пироги с мясом, блины и оладьи, а также непременные гарниры, соусы, пикули и супы. «Саллеты» (салаты), хотя и более популярные за ужином, иногда подавались на обед и служили украшением стола. Вторым блюдом служил десерт. Обычно он состоял из свежих или сушеных фруктов, заварных кремов, пирожных и сладостей[1226]. В завершение обеда джентльмены могли, как это делал Джордж Вашингтон, поболтать с гостями или почитать газеты со стаканом мадеры в руке[1227].
Около пяти часов устраивали чаепитие – еще один повод принять у себя гостей, нанести визит, блеснуть изящными манерами. Подавали сладости, фрукты, орехи, а из напитков, кроме собственно чая, – вино, мадеру, пунш. Чаепитие давало прекрасный повод похвастаться предметами роскоши, такими как серебряный чайник и ложечки, фарфоровый сервиз, чайный столик из красного дерева. Сидя за таким столиком, хозяйка дома непременно собственноручно разливала чай гостям, наполняя чашку за чашкой. Французский капеллан Робен делился впечатлениями от американского чаепития: «Чтобы молить о пощаде после полудюжины выпитых чашек, человек должен положить ложку поперек чашки; до тех пор, пока вы не поставите ее так, вашу чашку неизменно берут, ополаскивают, снова наполняют и ставят перед вами. После первой порции, по обычаю, хорошенькая разливательница чая (verseuse) – большинство из них таковы – спрашивает вас: “Сносный ли чай?” – Безвкусный напиток»[1228].
Ужин, особенно на Юге, был коротким, легким и поздним. Обычно на ужин просто разогревали остатки обеда, запивая их пивом или сидром. Семьи победнее и жители фронтира вообще не ужинали.
Готовили обычно по рецептам, полученным от матери, бабушки или соседки. Часов в кухне не было, ведь жар и чад могли повредить дорогой часовой механизм. Чтобы рассчитать время при готовке, пели псалмы, которые всякая протестантка знала назубок. В XVIII в. появились и настоящие кулинарные книги. Многие американские хозяйки отдавали предпочтение проверенным бестселлерам из бывшей метрополии. Здесь было два признанных авторитета: Ханна Гласс со своим «Искусством готовки, сделанным легким» (1747) и Элизабет Раффальд со своей книгой «Опытная английская экономка» (1769). Утверждая свою кулинарную независимость, американские патриотки могли обратиться к книге Амелии Симмонс «Американская кулинария» (1796). В основе рецептов лежала та же британская кулинарная традиция, но адаптированная к местным условиям. Амелия Симмонс впервые представила публике рецепты чисто американских блюд, таких как
