над собой усилие и продолжала:
– Там, в царстве Смерти, мне разрешили поговорить с ним.
– И что он сказал? – прошептал Фарвор.
Он говорил так тихо, что Хелльвир ничего не услышала бы, если бы не смотрела ему в лицо.
– Он не понял, что произошло, – ответила она. – По-моему, он думал, что мы все трое находимся на каком-то балу. Он все рвался идти искать тебя. Сказал, что ты ждешь его.
– Жду его?
– Где-то в саду. Я… я сказала ему, что ты дорожишь им. Он только улыбнулся и ответил, что знает.
Фарвор горько усмехнулся, глядя мимо нее.
– Вот ведь гад, даже не мог сказать того же, – произнес он беззлобным ласковым тоном. – Да, это правда. Я действительно им очень дорожил.
– Он знал об этом.
– Он знал. По крайней мере, он об этом знал.
Его лицо снова стало серьезным, и взгляд остановился на броши в виде корабля, приколотой к отвороту зимней куртки Хелльвир. Он протянул руку, отстегнул брошь и осмотрел ее, держа на ладони. Обвел кончиком пальца контуры парусов.
– Я чувствую себя так, словно они ограбили меня, Хелльвир, – прошептал он. – Эта твоя принцесса, королева, которые сидят сейчас во дворце, довольные собой. Отняли у меня не только Калгира, но и мою душу, мою личность. Я уже не помню, каким я был до этого, я знаю только одно: они заставили меня измениться, неожиданно, бесповоротно, и я не был готов к такой перемене. Как будто я потерял часть себя. Я не знал, что это возможно – потерять часть души. И все из-за них.
Хелльвир не знала, что ответить. Ей на ум пришли слова – безжалостные, ненужные слова. Слова в защиту Салливейн, объяснения. Что она поступила так, как считала нужным, что сожалеет о своем решении, что во всем виновата королева и Фарвору следует гневаться только на нее… Но она ничего не сказала: это было бесполезно, Фарвор все это знал и без нее. Казнь Калгира ничем нельзя было оправдать.
– Хелльвир… – начал он и смолк.
– Что?
– Я хочу у тебя кое о чем спросить. Ты скажешь мне правду?
Она кивнула, не решаясь ответить вслух. Его слова вызвали у нее приступ страха, как будто до нее донеслось шипение ядовитой змеи.
– Вчера за тобой пришел лакей. Человек из дворца. Что ему было нужно?
У Хелльвир перехватило дыхание. Она невольно стиснула полу куртки и, взглянув на свою руку, усилием воли разжала пальцы.
– Хелльвир? – Его тон стал жестким.
– Ее сбросила лошадь, – прошептала Хелльвир. – Ей нужна была моя помощь.
Молчание.
– Она умерла, верно? – едва слышно произнес он.
– Да.
– А ты ее воскресила.
– У меня не было выбора. Они не оставили мне выбора.
Боги, опять эти слова. Сколько раз она повторяла их? Фарвор издал странный звук, похожий на всхлип, и сжал в кулаке золотой кораблик. Трубка погасла, но он не обратил на это внимания.
– А если бы у тебя был выбор, – выговорил он хрипло, – ты бы все равно это сделала?
Да, Хелльвир знала, что он задаст ей этот вопрос. И знала, что не может дать на него честный ответ.
– Не знаю.
– Ты не знаешь. – Он рассмеялся, и ее передернуло от этого жуткого смеха. – Ты не знаешь.
– Фарвор, я… все это так сложно.
– Нет, здесь нет ничего сложного, Хелльвир. Из-за этой женщины Калгира убили. Сколько раз она уже умирала? Сколько раз ты возвращала ее к жизни?
– Три, – прошептала Хелльвир.
Ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Она не могла смотреть брату в глаза. «Я это заслужила», – сказала она себе.
– Три, – повторил Фарвор. – Ты возвращала ее с того света трижды, а Калгира не смогла вернуть один-единственный раз?
Она закрыла глаза. Брат вскочил со скамьи и стоял над ней, дрожа от ярости и возмущения.
– Зачем она тебе? – прохрипел он и схватил ее за плечи. – Как ты могла? Ты уже забыла, что она нам сделала? Кто она тебе?
Хелльвир открыла глаза. По щекам у нее текли слезы. Она не узнавала Фарвора. Перед ней был другой человек. Она знала серьезного мальчика, помогавшего отцу добывать пропитание в лесу; беззаботного оруженосца, плясавшего на празднике в доме богатого рыцаря; но никогда не видела этого безумца с осунувшимся, искаженным ненавистью лицом, скрипучим, грубым голосом.
Он смотрел на нее – долго, наверное, целую минуту. Пытался прочесть ее мысли.
– Она тебе нравится? – вдруг спросил Фарвор. – В этом все дело?
– Нет! – воскликнула она. – Нет!
Хелльвир не знала, что чувствует на самом деле. Не знала, говорит правду или лжет. Она так часто задавала себе все эти вопросы, что уже ничего не понимала.
– Поэтому она заслуживает жизни, а Калгир – нет?
– Все не так, как ты думаешь! – в отчаянии крикнула Хелльвир. – Пожалуйста, Фарвор, выслушай меня. Принцесса согласилась, сказала, что позволит мне вернуть его, это королева сделала так, что…
Но это было все равно что разговаривать с каменной стеной. Ей показалось, что он даже не слышал ее слов.
– Теперь я понимаю. – Он пятился прочь, качая головой. – Она тебе дороже меня.
– О чем ты говоришь, Фарвор…
– Нет, я не могу. Я не могу так больше.
Он подбежал к воротам, рванул на себя дверь. Солдаты, сторожившие на улице, сурово оглядели его, приготовились затолкать его обратно.
– Мне нужно выйти отсюда, – решительно произнес Фарвор. – На рынок, в таверну, куда угодно, мне все равно. Просто отведите меня куда-нибудь, я не могу здесь больше находиться.
– Фарвор, подожди! Что ты делаешь?
– Оставь меня в покое, Хелльвир! – Он снова обернулся к стражникам. – Я же не прошу разрешения уйти одному.
Солдаты переглянулись, один пожал плечами.
– Побудь здесь немного, ладно? – сказал он товарищу. – Мне сейчас пинта не помешает.
– Фарвор, стой! – Она хотела догнать брата, поймать за руку, остановить, но застыла на месте, услышав свое имя.
– Хелльвир!
Она вздрогнула, отвернулась от двери, закрывающейся за Фарвором, и увидела мать. У нее за спиной, в вестибюле, стоял служитель. Его лицо было каменным. Хелльвир обмерла.
– Думаю, мне лучше уйти, Пайпер, – произнес служитель и протиснулся в дверь мимо матери.
Не глядя на Хелльвир, он пересек двор быстрыми шагами, словно ему не терпелось оказаться подальше от этого дома. Она приоткрыла рот, отчаянно пытаясь найти какое-нибудь правдоподобное объяснение словам, которые он, видимо, только что подслушал, но не успела ничего придумать. Ворота захлопнулись.
– Много он услышал? – шепотом спросила Хелльвир у матери.
– Достаточно.
– Я…
Хелльвир мысленно приготовилась к вопросам о том, что происходит, к бесконечным упрекам, но мать, к ее удивлению, молча взяла ее изуродованную руку и провела большим пальцам по шрамам. Ее челюсти были крепко сжаты.
– Ты воскресила ее трижды? – произнесла она. – Ее и кого еще?
– Мама, я…
– Вся эта тьма, – перебила ее мать. – Я все думаю, скольких несчастий можно было бы избежать, если бы ты отказалась иметь дело со Смертью.
Хелльвир хотела выдернуть руку; она могла думать только об одном: распахнуть ворота, оттолкнуть стражника, бежать следом за Фарвором.
– Такова моя природа, – нетерпеливо воскликнула она. – Я не могу себя изменить.
Мать смотрела ей в лицо. Взгляд ее зеленых глаз был печальным. Потом она подняла руку и погладила дочь по щеке. Хелльвир едва не отшатнулась. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
– Я понимаю, – сказала мать. – Я уже смирилась с этим. И поэтому ты должна уйти. Не просто уйти из этого дома. Из Рочидейна. Нам необходимо устроить тебе побег.
Хелльвир едва не рассмеялась. Какая ирония – ее мать согласна с мнением Смерти, «темного существа»! Но возразить было нечего; она снова похолодела от ужаса при мысли о служителе, представила себе, как он стоит в передней ее дома, размышляя о том, что с ней делать. Да, она должна бежать.
– В этом городе нет
